Но Плотников уже находился во власти своих эмоций. Он мрачнел все больше и больше, рассказывая мне о тех возможных последствиях, которые произойдут в случае виновности Анте. Ничего информативного он больше не сказал, выдав на прощание мне адрес и телефон Анте Туоралайнена в Финляндии.
* * *
Суммируя все полученные сведения, я убедилась в необходимости своей повторной поездки в Финляндию. Я позвонила Серебряковой и сообщила ей об этом. Попутно я спросила у Маргариты Федоровны, не знает ли она хоккеиста по имени Анте Туоралайнен и о его отношениях с Валерием Куриловым. Увы, она не смогла ничего ответить вразумительного.
Моя поездка в спорткомплекс также не принесла особых результатов. Там вспомнили молодого финна, который занимался в группе Курилова несколько месяцев. Но ничего конкретного об отношениях между ним и тренером не сказали. Во всяком случае, никаких конфликтов между ними не было. А допрошенная с пристрастием на эту тему Светка вообще заявила, что это чушь собачья – подозревать молодого парня в убийстве Курилова. Светка, в сущности, не знала Анте – хоккейной болельщицей она не была, а внимания особого в спорткомплексе на него не обратила, предпочитая общаться с Куриловым или с другими любителями бодибилдинга, соответствующими Светке по возрасту и статусу.
Напоследок Светка осторожно намекнула мне, что я занялась отработкой слишком надуманной версии. Но, по-моему, ей просто стало жалко смазливого парня, фотографию которого я ей показала. Да, она вспомнила, что эта мордашка мелькала в спорткомплексе, но даже не знала имени ее владельца.
Но выбор мною уже был сделан, и через несколько часов после разговора с подругой я поспешила на вокзал – завтра утром поезд прибудет в Москву, а к вечеру самолет уже приземлится в Хельсинки.
Глава 9
Следователь Вилле встретил меня почти радостно. С европейской политкорректностью и радушием он улыбнулся и сообщил (он немного говорил по-русски), что полиция изготовила фоторобот того самого неизвестного бородача, которого видели в день убийства Курилова в окрестностях Нокиа.
– А у меня тоже есть кое-какие новости, – сообщила я. – Например, некая Эли Коскенен когда-то была знакома с убитым.
– Да, да, – закивал следователь. – Мы сейчас узнаем, где она проживает. Я поищу в компьютере. А вы посмотрите фоторобот – может, узнаете этого человека.
И он провел меня к другому компьютеру, после чего загрузил файл с фотографией.
На экране появилось лицо человека лет под тридцать, хотя, возможно, ему было на самом деле меньше, поскольку борода старит. Ничем не примечательное лицо, действительно напоминавшее неформала или рокера. Я равнодушно посмотрела на него. Нет, похоже, он мне незнаком. Да и вообще, скорее всего, ни при чем он здесь, просто случайный турист-индивидуал.
– Знаете… – послышался голос Вилле. – Нашел несколько Эли Коскенен, но… в нашем городе никто не проживает. Хельсинки – пожалуйста, в Турку есть…
– По моим данным, ей должно быть лет тридцать семь – сорок, – откликнулась я.
Вилле опять вернулся к компьютеру. Спустя некоторое время он вновь подал голос:
– Таких две, но проживают они далеко отсюда… попробую поискать в другом файле.
С нахмуренными бровями он снова уставился в компьютер. А я от нечего делать залезла в меню, которое предлагало различные виды той фотографии, которая была передо мной на мониторе. Я осмотрела бородача в профиль, анфас, издалека. Потом у человека исчезли волосы на голове, усы и борода.
Теперь на меня смотрело совсем другое лицо. Вызывавший ощущение здоровяка бородач превратился в лысенького, скромного в габаритах парня. Да и моложе он сейчас казался намного. Я невольно рассмеялась. В этот момент меня окликнул Вилле, и я поспешно подошла к нему.
– Вот, в Нокиа проживала Эли Коскенен, и лет ей тридцать восемь. Но… – следователь развел руками. – Она умерла в начале прошлого года.
– Такая молодая? – удивилась я.
– Увы, – снова развел руками Вилле. – Здесь не сказано, отчего она умерла. Но не насильственной смертью. Иначе это было бы в другом файле, да и я бы помнил этот случай. У нас нечасто случаются убийства, Нокиа – город небольшой.
– А где она жила, эта самая Коскенен?
– Вот, пожалуйста, – улица Береговая, дом 5. Это недалеко от нашего участка. Но я не знаю, есть ли у нее кто-нибудь из родственников…
– Подождите, подождите. Как вы сказали, Береговая?
– Да, верно.
Я торопливо открыла свою сумочку и быстро достала из нее блокнот. Память меня не подвела. В блокноте черным по белому было написано: «Анте Туоралайнен, Нокиа, Береговая, 5, телефон…»
– Вот это да! – воскликнула я.
– Что? Что? – сразу заволновался Вилле.
Я присела на стул и поведала ему о пребывании Анте Туоралайнена в Тарасове и про то, что мне рассказывал о нем Даниил Серебряков. Вилле внимательно выслушал, после чего сказал:
– Я не вижу, какая тут связь.
– Я сейчас собираюсь поехать по этому адресу, – сказала я. – По-видимому, вариант здесь только один: Эли Коскенен – мать Анте Туоралайнена. По возрасту, во всяком случае, подходит. Кстати, можно воспользоваться вашим телефоном?
– Конечно, – улыбнулся Вилле. – Пожалуйста.
Я набрала номер, который мне дали в хоккейном клубе «Метеор». Однако мне никто не ответил, в трубке раздавались лишь длинные гудки.
«Однако он может просто не брать трубку, боясь, что это звонят из России его хоккейные начальники», – подумала я.
Вилле предложил:
– Мне пойти с вами?
– Наверное, не надо, – отказалась я. – Если у меня возникнут сложности, я вам позвоню.
– Но вдруг этот парень убийца? В этом случае он опасен, – выдвинул свои аргументы финн.
Я, немного подумав, все же отказалась. Вилле не стал настаивать, однако попросил меня, чтобы я сообщила ему о результатах своего визита. Он вежливо распрощался со мной и отправился к компьютеру продолжать свою работу. Выходя из здания полиции, я невольно задумалась – насколько же здесь все не так, как в России. Даже у Мельникова нет в кабинете такого крутого компьютера, и он обращается в случае надобности в специальный отдел, где за мониторами сидят мужиковатого вида женщины-сержанты, с деревенской сварливостью иногда посылающие приходящих к ним оперов по известному адресу. А у Вилле в распоряжении аж два компьютера, а по своему статусу, как ни крути, он стоит ниже моего разлюбезного друга-приятеля Андрея.
Дом номер пять по улице Береговой представлял собой небольшой коттедж. Прилегающая к нему территория была огорожена сеткой-рабицей. Я подошла к двери и нажала на кнопку звонка.
Я звонила в дверь несколько раз, но из дома никто не вышел. Я отошла, прогулялась по соседним улочкам и снова подошла к дому пять на Береговой. Но и на этот раз никто мне не открыл. Мне ничего не оставалось делать, как поспешить к ближайшей телефонной будке.
