Она едва могла вынести мысль, что с возрастом мог измениться не только его стиль одежды. Что, возможно, появились морщины и пятнышки пигмента, которые она не видела, или, может быть, его мышцы стали более вялыми или напряженными. Возможно, он пополнел? Одежда мешала рассмотреть, но его талия казалась немного шире, чем та, которую она когда-то обнимала. Может быть, у него есть новый шрам, ведь у нее появился шрам поперек спины. Ей хотелось и рко осветить его и попробовать на вкус, потрогать, ощупать его всего.
— Эй, я опять тебя теряю, — сказал он, сжав ее руки сильнее, чем было необходимо, чтобы привлечь ее внимание. О боже, и это она помнила. Силу этих рук. Его склонность применять силу, когда все было бы нормально и так небрежную жестокость, с которой он щипал, тыкал, царапал. Удовольствие, которое доставляли ему ее слезы и мольбы. Она вспомнила, что в последний раз, когда они виделись, он ее чуть не убил. Она забыла, как объяснила родителям свое состояние, но помнила, как горевала, когда побледнел последний синяк, и ее тело вернулось в состояние нелюбимости.
— Сара? — Он сжал ей руку так, что она поморщилась. — Ты меня тревожишь. Скажи что-нибудь.
— Ты сейчас сломаешь мне пальцы.
— Ох! — Он отпустил ее руки, но сразу взял их снова и провел пальцем по костяшкам. — Я и забыл, какие у тебя хрупкие косточки. Мне надо будет помнить об осторожности, чтобы тебя не сломать.
«Слишком поздно», — подумала Сара.
— Ты можешь отвезти меня домой? — спросила она.
Дэниел вывел ее на парковку.
— Я пытался найти тебя с тех пор, как вернулся в Сидней. — Он открыл перед ней переднюю дверь серебристой БМВ. — Ты больше не живешь с родителями.
— Точно.
— И тебя нет в телефонном справочнике
— Тебя там тоже нет.
Он улыбнулся.
— Директор школы — идеальная мишень для хулиганских звонков. А какой предлог у тебя?
— Берегу свое личное пространство.
— Понятно, — сказал Дэниел. — Ты поэтому такая скрытная?
— Это не скрытность, это шок. А еще я немного боюсь.
Он заговорил снова, только когда они выехали на дорогу.
— Я тебя пугаю?
Сара повернулась к нему, чтобы ответить, и снова обнаружила, что погружается в мечты. Почему она не может оторвать от него глаз? Его нельзя назвать красивым, если красивыми считать тех смуглых роковых мужчин из сериалов, с пухлыми губами и презрительным взглядом. Когда она впервые увидела его, то подумала, что он похож на Билли Айдола, из-за белокурых вихров и черной кожаной куртки. Это было первое впечатление, но, познакомившись с ним поближе, она поняла, что он совсем не похож на Билли Айдола. Он не похож ни на кого. Но он всем кого-то напоминал, потому что его лицо, тело и движения наводили на мысли о кинозвездах и рок-певцах.
— О боже, ты так испугалась, что онемела?
— Что-то вроде этого. Когда мы вместе, я делаюсь как ненормальная. Меня уносит на крыльях воображения. Я сама себя не узнаю. Это меня пугает.
— Ты знаешь, что пугает меня? — Дэниел посмотрел на нее и вновь перевел взгляд на дорогу. — Перспектива прожить всю жизнь, чувствуя себя таким же несчастным, как в последние восемь лет. Прожить остаток жизни без женщины, которую я люблю.
— О!
Ее единственным желанием было, чтобы мистер Карр вернулся к ней и признался в том, что не может вынести разлуку и хочет, чтобы она была рядом сейчас и навсегда. Чтобы он и только он произнес те слова, которые говорили столько мужчин, не имеющих никакого значения. И все, что она смогла ответить, было «О».
Он спросил адрес, отвез ее домой, проводил до дверей и на предложение зайти ответил отказом. Он не поцеловал ее, но надолго прижал ладонь к ее щеке.
— Я хочу пригласить тебя на ужин завтра вечером.
— У меня работа.
Дэниел убрал руку.
— Заеду за тобой в семь.
— Мне действительно нужно...
Он пошел прочь.
— В семь часов, — бросил он через плечо.
Восемь лет Сара жила, неся в себе пустоту, которую ничто не могло заполнить. Ни мужчины, ни выпивка, ни наркотики, ни знания, ни надежда. Она жила с ней так долго, что она превратилась в черту характера; стала ее изюминкой, ее стойкостью, способностьюбыть близкой и в то же время далекой, страстной и все же спокойной. Она построила всю жизнь вокруг дыры в форме Дэниела Карра, находящейся в центре мира. И вдруг пустота оказалась заполнена. Переполнена. Так что хлынуло через край.
И возникла новая пустота, уже не в ней, а вокруг нее. Впервые за многие годы она почувствовала себя физически ранимой. Ее крохотная квартирка показалась угрожающей пещерой, скрипучая кровать была огромной, а когда она попыталась спастись бегством и укрыться на диване, он чуть ее не проглотил. Ей было не найти ни безопасности, ни уюта. Любое пространство казалось огромным, оттого что не было заполнено им. Ее охватило желание, чтобы он пришел и расширил ее. Она надеялась, что это будет скоро.
Часть третья
1
Сара сказала, что заболела, и к шести тридцати была дома. Дэниел явился к шести сорока пяти. Кроме вежливого вопроса о том, как она провела день, он совсем не говорил с ней во время поездки. Она не возражала против тишины, которая позволяла ей помедитировать на тему его бедер. Сара знала, что под стильно мешковатыми бежевыми льняными брюками с каждым нажатием на педали тормоза и газа напрягаются мышцы. Она знала, что светлые курчавые волосы, покрывающие его ноги, редели и исчезали на полпути вверх по внутренним сторонам бедер. Кожа там была бледной и нежной, как у младенца, и отвечала на щекочущее прикосновение языка, покрываясь гусиной кожей. За десять минут, которые Дэниелу понадобились, чтобы доехать до Парраматты и найти парковку, Сара довела себя до безмолвного неистовства.
— Мексиканский ресторан сойдет? — спросил он, коснувшись ладонью ее поясницы и ведя ее в дальний переулок.
— Да, вполне, — сказала она, как будто это имело значение.
В ресторане было темно и немноголюдно. Они сели за угловой отгороженный столик под фотографией чихуахуа в сомбреро. Дэниел заказал графин сангрии и стаканчик виски, после чего, нахмурившись, повернулся к Саре.
— Вся эта краска на лице ради меня?
— Ну, полагаю, что да.
— Ты красивее без нее. Красятся дурнушки, а красивые девушки в этом не нуждаются.
Сара пожала плечами и взяла меню, но, как только они сделали заказ, вышла в туалет и стерла всю губную помаду. Когда она вернулась к столику, он дотронулся пальцем до ее губ и улыбнулся.
— Итак, — сказала Сара, когда они попробовали еду, — где ты был все эти годы?
