– Михайлова, уйди, – попросила Полина, брезгливо прижав ладошки ко рту.
– Может, рассола тебе достать? Съезжу в магазин, куплю баночку огурцов. Выпьешь – отойдешь. А еще я слышала, что от похмелья помогают физические нагрузки и легкий труд на свежем воздухе. Сейчас найду для тебя кроссы, побегаешь здесь рядом в парке или поработаешь метлой перед офисом.
– Вон! – хрипло простонала Полина. – Воду принеси и чай завари. Крепкий.
– Как скажешь, босс. Лимончик добавить? Нет? Ты права, не стоит. У тебя и без него физиономия кислая.
Зина быстро исчезла за дверью, заметив, что Полина потянулась к блокноту, которым намеревалась запустить в горе-советчика. Через десять минут вернулась с подносом в руках.
– Вода и аспирин, – протянула она стакан. – Пей, алкоголик.
Полина сделала несколько глотков и икнула.
– Больше не могу, – она зажала нос, словно из стакана дурно пахло, и покачала головой.
– А вчера могла? – ехидно поинтересовалась Зина. – У тебя, Поля, классика русского похмелья. Вчера было хорошо, а сегодня плохо и стыдно.
– Очень стыдно, – пожаловалась Полина. – Я, похоже, Миронова поцеловала. Ты можешь себе это представить?
Зина прыснула со смеху.
– Повезло ему, – выдавила она из себя и повернулась на стук в дверь. – Войдите!
– Не кричи, – умоляюще протянула Полина. – Добрый день, Виктория, – поздоровалась она с главным и единственным секретарем офиса.
– Добрый, – ответила девушка и замялась, глядя в лицо босса, изуродованное похмельем и синяками. – Наверное, добрый, – смущенно добавила она.
– Слишком добрый, – смеясь, заверила ее Зина. – Ну, что хотела?
– Полина Сергеевна, извините, но я, похоже, только что допустила ошибку, – веснушчатая Виктория осторожно прошла вперед и с виноватым видом, словно вызванный «на ковер» нерадивый сотрудник, остановилась перед боссом. – В приемной ожидает встречи один молодой человек… Он сказал, что уже несколько дней пытается связаться с вами, но безуспешно. Поэтому приехал в офис лично. Просил, чтобы я узнала, на месте ли вы и сможете ли его принять.
– Вика, ты дура? – вежливо поинтересовалась Зина, и девушка покраснела. – Ну хотя бы понимаешь, что умственными способностями не блещешь?
– Прекрати, – потребовала Полина. – Я сейчас действительно не в состоянии кого-либо принять. Но ты говоришь, что он многократно пытался связаться со мной… Как его, кстати, зовут?
– Артур Яновский.
– Сын Мирослава Яновского, главного фармацевта страны? – спросила Зина.
– Он самый. Отказать?
– Нет, конечно, – Полина покачала головой. – Зови.
Виктория быстро исчезла в коридоре.
– Не знала, что ты с ним работала, – сказала Зина. – Когда? Что-то я не помню, чтобы Яновский-младший был нашим клиентом.
– Я работала с его отцом. С Артуром знакома, но поверхностно. От меня сильно несет перегаром?
– Не знаю, я уже принюхалась. Тебя больше внешний вид должен беспокоить, чем запах изо рта. Зажуй резинкой – вонь исчезнет, а синяки на роже ничем не скроешь.
Полина, прикрыв один глаз, чтобы скорректировать зрение, повернулась к зеркалу и увидела в отражении женщину лет пятидесяти, вызывающую и жалость, и отвращение одновременно. Одутловатое лицо, лейкопластырь над бровью, прикрывающий рану, кожа вокруг которой была непонятного сине-багрового цвета, лиловая щека, опухшие запекшиеся от крови губы – вот он, пугающий портрет Полины Матуа, когда-то величаво-красивой, а теперь похожей на алкоголика с двадцатилетним стажем, которого «отделали» собутыльники.
– Матерь божья! – воскликнула Полина, дотронувшись пальцами до подбородка.
Зина рассмеялась и направилась к двери.
– Ты куда? – со злостью поинтересовалась Полина. – Останься! – уже в приказном тоне обратилась она к подруге. – Подстрахуешь на всякий случай. Голова совершенно не работает, боюсь, как бы не облажаться перед Яновским. А то засмеет, разочаруется или, хуже того, папочке наябедничает… Здравствуйте, Артур, – она вежливо кивнула молодому человеку, озадаченно замершему на пороге.
– Полина Сергеевна, прошу прощения за свой экстренный визит, – вместо приветствия он начал извиняться, смущенно глядя в лицо женщине, совершенно не похожей на мадам Матуа, которую он помнил. – Вижу, я не вовремя.
– Не обращайте внимания, – Полина обошла стол, остановилась перед ним и протянула руку, приветствуя. – Недавно попала в аварию.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Абсолютно. Только лицо пострадало больше, чем все остальное. Но скоро заживет. Присаживайтесь, Артур, – Полина указала рукой на диван, а сама устроилась в кресле напротив, стараясь не дышать в сторону Яновского. – Позвольте представить вам Зинаиду. Коллега и подруга.
– Очень приятно, – Артур приподнялся и пожал протянутую руку.
Зина незаметно, но очень внимательно рассматривала этого застенчивого молодого человека, который медлил, словно девица, не зная, с чего начать разговор. Не красавец, но вполне привлекательный. Строгое, острое лицо, тонкий нос, чистая кожа. Пожалуй, маловато волос на голове, но это «редколесье» его вовсе не портит, просто делает старше на вид. Изящные манеры, такая же речь, судя по всему воспитанный и образованный. Одет просто в отличие от других сынков-олигархов: джинсы, рубашка, кожаная куртка. Никаких кричащих украшений, только часы из белого золота, скромно выглянувшие из рукава куртки, но тут же убранные на прежнее место. Единственный сын генерального директора огромной фармацевтической компании, двадцать пять лет, не женат, вредных привычек не имеет. Вся Москва была осведомлена, что мальчик страстно увлекается лыжами, светские мероприятия в отличие от своего отца не посещает, в порочащих репутацию связях ни разу не был уличен. За ним охотились многие «хищницы», но еще ни одна не поймала в свои сети столь любопытную добычу. Видимо, Артурчик мастерски сопротивлялся и хитрых девиц к себе не подпускал на пушечный выстрел, что говорило либо об излишнем романтизме, либо о любви к представителям своего пола. Хотя маловероятно, что Яновский – гей. Просто излишне избирательный и строгий в выборе подруги жизни. Зато папочка его слыл известным ловеласом, четырежды был женат, а сколько еще раз поставит штамп в паспорте, знал только он сам и, разумеется, боженька, который смеха ради наградил Яновского-старшего любовью к белокурым бестиям, обожающим его солидный банковский счет.
– Полина Сергеевна, – наконец решился озвучить цель своего визита молодой человек, – быть может, моя просьба вас удивит. Признаюсь, я и сам озадачен тем, о чем собираюсь попросить…
Полина улыбнулась, но не этому длинному началу, а тому, что парень, который моложе лишь на пять лет, обращается к ней по имени-отчеству. «Судя по тому, как я выгляжу, – подумала она, – меня вполне можно принять за его бабушку».
