– Что вы имеете в виду? – спокойно спросил он.
– Мне не хотелось бы никоим образом причинять беспокойство
миссис Уорвик моими заботами, – елейно произнес Энджелл.
Прежде чем ответить, Фаррар достал сигарету из портсигара и
положил его обратно в карман.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил он. – Может, вы...
хотите на какое-то время остаться в доме и помочь ей управиться с делами?
– В общем-то, вы правы, сэр, – подтвердил Энджелл. – Я
помогаю ей в домашних делах. Но я имел в виду нечто другое. – Он помолчал
немного и продолжил: – В сущности, сэр, это дело... моей совести.
– Да к чему, черт возьми, вы клоните? При чем тут совесть? –
резко спросил Фаррар.
Энджелл, видимо, испытывал какое-то стеснение, хотя ответил
вполне самоуверенным тоном:
– Мне кажется, сэр, что вы сильно недооцениваете мои
проблемы. Они заключаются в свидетельских показаниях, которые я дал полиции.
Мой гражданский долг – помогать полиции любыми возможными способами. В то же
время я желал бы остаться преданным своим хозяевам.
Джулиан Фаррар отвернулся, чтобы прикурить сигарету.
– Вы говорите так, будто испытываете противоречивые чувства,
какой-то внутренний конфликт, – спокойно сказал он.
– Если вы подумаете об этом, сэр, – отметил Энджелл, – то
поймете, что конфликт просто неизбежен... конфликт между личной преданностью и
гражданским долгом.
Фаррар пристально взглянул на слугу.
– Говорите прямо, Энджелл, что вы имеете в виду! –
потребовал он.
– Сэр, полиция не в состоянии правильно оценить произошедшие
события, – ответил Энджелл. – А эти события, возможно, – я подчеркиваю, сэр,
возможно, – являются очень важными для расследования такого дела. И к тому же
последнее время меня сильно мучает бессонница.
– Но с какой стати вы приплели сюда свои недомогания? –
резко спросил его Фаррар.
– К сожалению, сэр, они оказались весьма кстати, –
последовал вкрадчивый ответ. – Прошлой ночью я рано пошел спать, но не мог
уснуть.
– Мне очень жаль, – холодно посочувствовал Фаррар, – но дело
в том...
– Видите ли, сэр, – продолжал Энджелл, игнорируя его
замечание, – благодаря расположению моей спальни в этом доме, я заметил
определенные события, о которых полиция, вероятно, недостаточно осведомлена...
– Так что же вы все-таки хотите сказать? – сухо спросил
Фаррар.
– Мой бывший хозяин, мистер Уорвик, сэр, – продолжал
Энджелл, – был больным человеком и инвалидом. И в сущности, как и следовало
ожидать при столь печальных обстоятельствах, у такой привлекательной дамы, как
миссис Уорвик, могла... как бы это сказать?.. – появиться некая привязанность
на стороне.
– Ах вот в чем дело! – сказал Фаррар. – Мне не очень
нравится ваш тон, Энджелл.
– Нет, сэр, – пробормотал Энджелл. – Только, пожалуйста, не
будьте слишком поспешны в своих суждениях. Просто обдумайте то, что скажу, сэр.
Тогда, возможно, вы поймете мои проблемы. На данный момент я располагаю
сведениями, которые я пока еще не сообщил полиции... но, возможно, мой долг –
предоставить им данную информацию.
Джулиан Фаррар смерил Энджелла ледяным взглядом.
– Я полагаю, – сказал он, – что вся ваша история с передачей
полиции некой информации является чистым блефом. На самом же деле вы намекаете
на то, что в состоянии распустить грязные сплетни, если только... – помедлив он
закончил: – Чего же вы хотите?
Энджелл пожал плечами.
– Конечно, как вы правильно подчеркнули, я вполне
квалифицированный специалист, – заметил он. – Однако бывают времена, майор
Фаррар, когда я чувствую, что мне хотелось бы начать собственное дело.
Небольшое... – я не имею в виду частную лечебницу или дом для престарелых... –
меня вполне удовлетворит скромное учреждение, где я мог бы содержать пять или
шесть пациентов. С помощником, разумеется. Моими пациентами могли бы стать
джентльмены, которые в домашних условиях не в силах побороть склонность к
алкоголю. В общем, нечто в этом роде. Разумеется, у меня имеются определенные
сбережения, но, к сожалению, их явно недостаточно. Вот я и подумал, что вы
могли бы... – Он умолк, надеясь, что его намек и так весьма прозрачен.
Джулиан Фаррар закончил его мысль:
– Вы подумали, что я... или мы с миссис Уорвик... могли бы
помочь вам осуществить этот проект.
– Я просто подумал, сэр, – кротко ответил Энджелл, – что вы
проявили бы исключительное великодушие, оказав мне эту услугу.
– Да неужели? – саркастически бросил Фаррар.
– Вы предположили, что я угрожаю распустить грязные сплетни,
– продолжал Энджелл. – Насколько я понимаю, вы подозреваете меня в постыдных
намерениях. Но это вовсе не так, сэр. Я и не помышлял о такого рода вещах.
– К чему именно вы клоните, Энджелл? – Фаррар начал терять
терпение. – Ведь вы определенно к чему-то клоните.
На лице Энджелла появилась подобострастная улыбка. Помолчав,
он ответил тихо, но выразительно:
– Как я сказал, сэр, прошлой ночью мне не спалось. Я лежал,
бодрствуя, и слушал сигналы туманного горна. На редкость унылые звуки, сэр, я
всегда так считал. Потом мне показалось, что где-то хлопают ставни. Ужасно
раздражающий шум, когда вы пытаетесь заснуть. Я встал и выглянул из окна. Похоже,
это хлопали ставни окна в кладовой, а она расположена почти прямо под моими
окнами на первом этаже...
– И что же дальше? – раздраженно спросил Фаррар.
– Я решил, сэр, спуститься и закрыть ставни, – продолжал
Энджелл. – Спускаясь на первый этаж, я услышал выстрел... – Он чуть помедлил. –
В тот момент я не обратил на него особого внимания. «Мистер Уорвик опять
развлекается, – подумалось мне. – Хотя непонятно, во что он может целиться в
таком тумане». Я дошел до кладовой, сэр, и хорошенько закрыл ставни. Однако,
стоя там, у окна, я почувствовал смутную тревогу, а причиной ее было то, что я
услышал чьи-то шаги... Кто-то проходил мимо окна по дорожке...
– Вы имеете в виду, – прервал его Фаррар, – ту дорожку,
что... – Его взгляд переместился в соответствующем направлении.
– Да, сэр, – согласился Энджелл. – По дорожке, что ведет от
дверей за угол дома и проходит... мимо служебных помещений. Дорожка, которой
редко пользуются, не считая, конечно, вас, сэр, поскольку вы приходите сюда
именно по ней. Ведь это кратчайший путь от вашего дома к нашему.
Он умолк и внимательно посмотрел на Джулиана Фаррара,
который с презрительной холодностью сказал лишь одно слово:
