– Могу, – согласился Ашотик, – но за результаты не ручаюсь. С описанием все-таки надежнее.
– Ладно, – Алексеев подсел к столу, взял карандаш. – Возраст – до сорока, – начал он, вспоминая слова официанта на роликах. – Лысый. Условно лысый. Возможно, блондин с короткой стрижкой. Невысокий. В черной одежде. Последнее необязательно. Хотя может говорить о привычке носить черное. Второй – постарше, толстый, в сером костюме.
– Так их двое?
– Двое. Но меня больше интересует лысый блондин.
– Негусто.
– Лучше, чем ничего, – философски заметил Федор.
Часа через три Ашотик легко тронул Федора за плечо, и тот сразу же проснулся.
– Вот, – Ашотик протянул капитану плотный желтый конверт с фотографиями. Семнадцать штук. Есть очень подходящие кадры.
Федор принял конверт из рук Ашотика и уже собирался достать фотографии, как вдруг затрещал телефон – допотопный механизм с круглым диском и трубкой на высоких рычажках, личная собственность Ашотика. Они посмотрели на часы и переглянулись – четверть третьего ночи. Или утра. Ашотик взял трубку, послушал и протянул капитану:
– Тебя! Нашли, черти!
Федор слушал, мрачнея лицом.
– Вас искали, звонили домой, – сказал дежурный. – Убили какого-то режиссера, вроде проходит по делу Герасимой. Бригада «Скорой» вызвала оперативников, кто-то из ребят вспомнил, что вы ведете это дело. Звонили вам, но ваш мобильник не ответил. А я помню, вы вроде как зашли к Аверяну в подвал и обратно не выходили. Дай, думаю, проверю. А вы тут!
– Вербицкий? – Федор вскочил с дивана, ударился коленом о ножку стола и чертыхнулся. – Когда?
– Вроде в одиннадцать доставили в больницу.
– Машина есть?
– Все в разгоне. В центральном парке был концерт рок-группы, сами понимаете. Да тут ехать всего ничего, до больницы рукой подать.
– Ашотик, спасибо, – бросил на ходу Федор, выскакивая из подвала. – Коньяк за мной!
– У меня язва, – сказал ему вслед Ашотик. – Лучше на рыбалку!
Но Федор уже не слышал.
Глава 23
Ночной кошмар
Когда Марина пришла домой, мужа еще не было. «Тем лучше. Меньше народу – больше кислороду», – повторила она дурацкую присказку Башкирцева. Сегодня вечером она должна быть неотразимой.
Марина достала из шкафа охапку платьев. Разложила на кровати. Окинула оценивающим взглядом, отступив на шаг. Задумалась. Можно надеть белое, любимое, с открытыми плечами и спиной. Волосы поднять на затылок, выпустить прядки на шею. И никаких украшений. Чистота, аристократизм, высокий стиль. Но… скучновато. Валера Рунге повезет ее в «Охотничий домик», самый дорогой ресторан, с охотничьим антуражем по стенам – чучелами кабаньх голов, тетеревов, косуль, шкурами коз и медведей. Там собираются крутые, у которых денег немерено, но пробелы с эстетическим воспитанием. Не поймут. Их женщины сверкают драгоценностями, как витрины ювелирной лавки, даже глазам больно. А она, Марина, будет как монашка. Нетушки! Лучше вот это – черное, длинное, закрытое спереди, с голой спиной. И бриллиантовые серьги – подарок Кольки. На секунду Марине стало стыдно, но чувство это быстро прошло. «Думай о себе, – наставляла Марину подруга Софья Култуклу, исполнительница цыганских песен. – Ни один из них не стоит… да ни хрена они не стоят! Козлы!»
Нет, черное мрачновато. А если это? Марина повертела вешалку с желтым коротким платьицем, украшенным большим фиолетовым ромбом на животе. Цена – Маринина годовая зарплата. От Регины Чумаровой. Скидка – шестьдесят процентов, персональная акция – Колька пишет портрет этого монстра.
Марина приложила платье к себе, посмотрелась в зеркало. Наивная юбочка-клеш, открытая грудь и плечи, лиф держится на узкой полоске ткани, завязанной бантиком на шее. Потрясающе подчеркивает линию плеч, правда, напоминает купальник. Если без жакета. Жакет – тоже произведение искусства. Болеро, без ворота и пуговиц до талии – торжество дизайнерской мысли Регининого негра. Желтое, с фиолетовым ромбом на спине. Фантастика! Модель «Арлекино». Регина недаром боится, что Игорька переманят в столицу. Довершает вечерний туалет скромное колье, сплетенное из трех разноцветных полосок золота – белой, желтой и червонной, и золотые тяжелые серьги-кольца. Волосы свободно лежат на плечах. Фиолетовые лодочки почти без каблука – Валера невысок ростом – и такого же цвета замшевая сумочка. Сначала она будет сидеть в жакете, а потом снимет! Марина радостно засмеялась, сплела руки на затылке, изогнулась и с удовольствием покосилась на себя в зеркало.
Нет, нет и нет! Не в цирк собралась. Тут нужен высокий стиль. Значит, все-таки черное…
Марина стала поспешно переодеваться. Теперь самое главное, чтобы не приперся Колька. Она посмотрела на часы – половина десятого. Через полчаса Валера будет ее ждать у кладбища. Она опоздает на пятнадцать минут. Когда Марина сказала ему, что они встретятся у старинного, давно закрытого кладбища, Валера страшно удивился: «Почему, Марина?» Брови поползли кверху, придавая ему несколько карикатурный вид. Красавцем Валеру, конечно, не назовешь. Но импозантен и респектабелен, не то что Колька, вечный пацан, несмотря на культовые усы!
«Это наше первое свидание, – ответила она. – Всю оставшуюся жизнь я буду вспоминать, как ты тайно ждал меня на тихой пустынной улочке у кладбища. Наша встреча, полная света и жизни, и вечная тишина старого погоста… Помнишь, в книге про Майкла Винчестера, не помню названия, герои встречались на кладбище? Просто мороз по коже! Такие минуты запоминаются на всю жизнь…» Вдруг ей показалось, что к дому подъехала машина. Марина замерла. Неужели Колька? Черт! Прислушалась. Показалось! Она перевела дух. Колька утром сказал, что поработает в мастерской, но вполне мог передумать, у него семь пятниц на неделе. Богема, что с него взять!
Она положила в сумочку ключи от машины, флакончик «Eau du jour» Фредерика Феккаи, носовой платочек и выскользнула из дома.
…Улочка была пустынна, слабо горел единственный полуживой фонарь. Старинное кладбище отделяла от дороги полуразрушенная кирпичная стена, закрытая мощными и гибкими плетями ежевики и плюща, переброшенными… с той стороны. Валеры не было. Никого не было. Улочка в тусклом свете казалась плоской, как театральные декорации в пьесе-ужастике.
Марина заглушила мотор, и сразу наступила тишина, такая глубокая и вязкая, что ей стало не по себе. Она опоздала на пятнадцать минут, как и собиралась. Неужели он уехал, не дождавшись?
«Идиотка, – сказала себе Марина, – он же швед, он не понимает, что женщине полагается опаздывать. Швед, а не француз! Он же точен до тошноты, он никогда никуда не опаздывает. Конечно, он уехал! Но мог хотя бы позвонить. Нич-ч-чего не понимаю!»
Напрасно Марина вглядывалась в извилистую улочку, пытаясь рассмотреть темно-синюю «Ауди» Валеры. Она уже собиралась уехать, как вдруг увидела человека, который появился со стороны переулка. «Валера!» Невысокий, плотный, в куртке с поднятым воротником, человек явно направлялся к ее машине. «Конечно, Валера!» Марина даже засмеялась от облегчения. Она приоткрыла дверь машины, всматриваясь. Человек подошел совсем близко, и Марина с ужасом поняла, что это не Валера. Это был незнакомый мужчина в черной вязаной шапочке, натянутой до подбородка, с узкими прорезями для глаз. Марина хотела захлопнуть дверцу, но незнакомец резко дернул за ручку, и она распахнулась. Марина рванулась к пассажирскому сиденью, собираясь выскочить из машины, но не успела. Мужчина схватил ее за плечо. Марина закричала, он зажал ей рот рукой…
