– Мне жаль, – сказала она.
Катя вдруг вырвалась из объятий, с яростью взглянула Полине в глаза, потом опустила плечи и кивнула:
– И мне.
* * *
– Полина? – удивилась Даша, домработница родителей. – Никого нет…
– Как нет?
– Думаешь, я тебя разыгрываю? – обиделась толстушка, положила на стул тряпку, которой еще пять минут назад вытирала пыль, и вытерла о халат руки.
– Что ты, Дарья, я тебе верю. Просто мы договаривались с Катей встретиться у родителей в два, но, как оказалось, она забыла.
– И не позвонила?
– Нет. – Полина прислонилась спиной к стене. – Гадина, только напрасно оторвала меня от работы.
– Ничего страшного, – пожала плечами женщина. – У тебя появился повод отдохнуть. Небось, знаешь, что от работы и кони дохнут?
– Слышала.
– Тогда проходи, – предложила женщина, – выпьем чаю. И я сделаю перерыв, и ты Катерину дождешься.
– А где родители? – спросила Полина, снимая пальто.
– Мать у врача, а отец уехал за город…
– На охоту?
– Так апрель же, – тоном знатока пояснила Дарья. – Сезон открыли на вальдшнепа
[13]
и селезня с подсадной.
– Дашка, зачем ты засоряешь себе голову этими подробностями?
– Так Сергей Дмитриевич говорит, а я слушаю. Ты чай будешь или кофе?
– Сок хочу, – сказала Полина и удобно устроилась на небольшом диванчике в кухне. – Как наши поживают? Уже неделю с ними не виделась, с тех пор, как Севу похоронили.
– А что им? Живут потихоньку.
– Ты сказала, мама у врача. Она заболела?
– Да брось ты! – усмехнулась Дарья. – Консультация у нее с хирургом. Опять придумала себе, что нужно что-то в лице подправить. Еще недавно ходила с синяками под глазами, домашних пугала. Хвалилась, что чувствует себя юной… как же она выразилась? Нимфой! И вот, не прошло трех месяцев, как она снова постарела!
– Понятно. А Катя как?
– Как обычно. Злая, как черт! И это… тут несколько дней назад скандал случился, – женщина приблизила к Полине лицо и шепотом продолжила: – Приезжала какая-то девица, кричала, что Катя ей денег должна.
Дарья не упускала возможности рассказать Полине о секретах, в которые не посвящали старшую дочь. Делала она это осторожно, но знала, что Полина не выдаст ее. Как всякая особа пенсионного возраста, Дарья имела склонность к собиранию сплетен, а Никифоровы, за много лет привыкшие к ее присутствию, часто забывали, что находятся в квартире не одни, и, не стесняясь домработницы, позволяли себе вести приватные разговоры. Любопытная Дарья внимательно вслушивалась, правда, никогда не вступала в эти беседы, так как Катя непременно отчитала бы за фамильярность и напомнила, где именно находится ее место. Зато с Полиной Дарья могла говорить на любые темы, потому что любила молодую женщину, которая, к сожалению, редко приезжала в гости к родителям.
– Случайно не та дамочка, которая была на похоронах Севы?
– А я там была? – деловито поинтересовалась Даша и принялась описывать: – Белая такая, расфуфыренная. Катя ее звездулькой обозвала.
– Она из шоу-бизнеса? – спросила Полина и внезапно вспомнила имя особы, которая приходила проводить Севу в последний путь. – Ямпольская?
– Ну да! Певичка!
– Говоришь, Катя денег ей должна?
– Мне почем знать? – Дарья сморщила нос. – Но так она кричала.
– А Катя что ответила? – допытывалась Полина.
– Выставила за дверь. Поля, это у тебя телефон звонит? – Дарья выглянула в коридор и прислушалась. – Да, твой. Сумку в прихожей оставила, надо было с собой брать.
Полина выбежала из кухни и спустя минуту прокричала:
– Даша, я ухожу!
– Уже? – расстроилась женщина. – Как же так?
– Катя звонила. Пригласила на обед. Сказала, что уже подъезжает к ресторану.
– Можешь не спешить, – сказала Дарья, подав Полине пальто. – Если она сказала, что подъезжает, это означает – «еще не выехала».
– Вот и проверим. – Полина протянула руку, прощаясь. – Когда отец вернется?
– Обещал через неделю.
– Ясно. Увидимся, Даша.
Больше получаса она добиралась до ресторана, ругаясь на количество машин на дороге и хмурое небо. Воздух был серым и влажным, солнце не показывалось уже несколько дней, и Полина чувствовала, как ее начинает одолевать тоска. Она ощущала угнетенность, была измучена множеством дел на работе, да и трагическая смерть Севы не давала покоя. Полина часто размышляла над тем, из-за чего его убили, кому он мог мешать, и раздражалась всякий раз, потому что эти вопросы заводили ее в тупик. С Катей они не виделись после похорон и даже не созванивались, поэтому спросить, как идет расследование, было не у кого.
В зале ресторана Полина огляделась, ища глазами сестру, и заметила ее точеную спину за столиком у окна. Она направилась к ней, но замедлила шаг, так как напротив Кати сидела дама с похорон и быстро шевелила губами. Подойдя ближе, Полина услышала лишь обрывок фразы.
– …ты убила его, – говорила женщина хорошо поставленным, уверенным голосом. – Не отпирайся.
– Да пошла…
– Не смей так говорить со мной, – с угрозой произнесла женщина. – У тебя нет на это права.
– Иди в задницу, шлюха. – Катя вела себя абсолютно невежливо. – Ты спала с моим мужем и еще говоришь о каких-то правах?
Женщина отодвинула стул и поднялась, выставив впереди себя круглый живот. Полина удивилась, так как на похоронах не заметила, что она беременна. Впрочем, тогда на ней было надето широкое пальто, которое с успехом могло скрыть еще более поздний срок. Женщина повернулась лицом к Полине. Белые волосы ее были собраны в высокий хвост, глаза искусно подведены, на губах блестела яркая помада – эта особа вовсе не походила на ту, что лила слезы на кладбище. Красивая и наглая, под стать Екатерине, которая сейчас готова была испепелить свою собеседницу взглядом. Присев рядом с Катей, Полина еще раз обернулась, чтобы посмотреть на уходящую «звезду».
– Получается, что Ямпольская, – сказала она, – была любовницей Севы?
– Получается, – буркнула Катя.
– А как она узнала, что ты будешь в ресторане? Или это была запланированная встреча?
– Еще чего! Наверное, следила за мной от самого дома, потому что появилась здесь, едва я присела за стол.
– Немудрено… – начала Полина, но осеклась.
– А-а, – протянула Катя, со злостью скомкав салфетку. – Даша проболталась, что Ямпольская недавно скандалила у родителей. Ты ведь это имела в виду? Так сказать, намекнула, что она недаром за мной следит, раз я отказываюсь от встреч.
