— Тормоза в этом случае могли отказать и на пустой дороге, — покачал Бернард. — Не самый лучший способ убить человека.
— Убийство подгонялось под несчастный случай.
— А есть у вас абсолютная уверенность, что тормозная система вышла из строя благодаря внешнему воздействию?
— Нет, — признал я. — Какое-то время я думал, что у меня паранойя. Не мог представить себе, кто хотел причинить мне вред. Но потом кто-то поджег мой дом, и я едва не погиб. И тут я уже уверен: это было еще одно покушение на мою жизнь.
— Пожарные подтвердили, что имел место поджог? — спросил Бернард.
— Насколько мне известно, нет. Но я знаю, что дом подожгли.
— Откуда?
— Потому что кто-то вошел в мой дом и вынул батарейку из детектора дыма, прежде чем поджечь дом. И я знаю наверняка, что батарейка в детекторе была. Я также абсолютно уверен, что огонь разожгли у подножия деревянной лестницы, чтобы я не смог выбраться из дома. — Перед моим мысленным взором возникли языки пламени, поднимающиеся по лестнице, отрезавшие мне путь к спасению. — Мне просто повезло, что несколько ударов прикроватным столиком позволили вышибить окно. Иначе я бы здесь не сидел. Но я не знал, как долго удача будет мне сопутствовать, поэтому удрал в Америку.
— Это на тебя не похоже — удирать, — вставил Тоби.
Слова его удивили меня и порадовали. Действительно, обычно я не бежал от опасности, но не подозревал, что он знает об этом, а уж тем более скажет вслух.
— Не похоже, но я испугался. И сейчас боюсь. И не без причины, если случившееся со мной в Америке — звено той же цепи.
— А что случилось? — спросила Салли.
— Мне сломали руку клюшкой для поло.
— Что? Конечно же, непреднамеренно. — Глаза Салли широко раскрылись.
— Судите сами. — И я рассказал о маньяке с клюшкой для поло, который не только сломал мне руку, но и чуть не разнес арендованный мною автомобиль.
— Но почему? — спросил Бернард.
Вместо ответа я достал из кармана металлический шар и бросил Тоби.
— Что это? — спросила Салли.
— Я не знаю. Надеялся, что кто-то сможет мне сказать. Я только уверен, что шарик этот для кого-то очень важен. Из-за такого же мне сломали руку и, думаю, могли сломать и многое другое, если бы мне не удалось вырваться.
Бернард встретился со мной взглядом.
— Вопрос жизни и смерти, — пробормотал он скорее себе, чем кому-то еще.
Они передавали шарик друг другу. Я дал им пару минут, чтобы они внимательно его осмотрели.
— Ладно, я сдаюсь, — признал Тоби. — Что это?
— Эй! — воскликнула Салли. — Он раскручивается. — Она торжествующе подняла обе половинки. Наклонилась вперед. Показала их Тоби, потом собрала в шарик и бросила Бернарду. Ему пришлось потрудиться, чтобы ухватиться толстыми пальцами за каждую половинку, но и он смог раскрутить шарик.
— Так для чего он нужен? — вновь спросил Тоби.
— Я не знаю, — ответил я. — Но думаю, что шарик — ключ к разгадке того, что происходит вокруг меня.
— Макс и я думаем, что шарик предназначен для того, чтобы что-то в нем держать, — пояснила Каролина. — Резьба такая точная, так что содержимое не вытечет и не высыплется.
— И он может иметь какое-то отношение к пони для поло, — добавил я, словно этот факт что-то объяснял.
— К пони для поло? — переспросил Бернард.
— Да. Он может иметь отношение к импорту пони для поло.
— Откуда? — спросил Тоби.
— Главным образом из Южной Америки. — Мне вспомнились слова Дороти Шуман. — Аргентины, Уругвая и Колумбии.
— Наркотики? — ввернула Салли. — В Колумбии много кокаина. Можно в него насыпать кокаин?
Они вновь принялись осматривать шарик, будто он мог ответить на вопрос Салли.
— Как в презервативы.
— Что? — спросил Бернард.
— Презервативы, — повторил я. — Мы же слышали о людях, которым платят за то, что они проносят наркотики через таможню в презервативах. Открытый конец завязывается, презерватив проглатывается, человек летит в Англию, а здесь презерватив выходит естественным путем, гопля, и вы получаете энное количество наркотика.
— «Мулы», — кивнула Каролина. — Их называют «мулами». Многие женщины это делают. С Ямайки и из Нигерии. За деньги.
— Мне кажется, это опасно, — заметил Тоби. — Разве презервативы не рвутся?
— Вероятно, нет, — ответила Каролина. — Я видела об этом телепередачу. Некоторых ловят на таможне с помощью рентгеновских лучей, но большинству удается провезти наркотики. Эти женщины отчаянно нуждаются в деньгах.
— Вы предполагаете, что такие металлические шарики наполняют наркотиком и проглатывают, чтобы доставить сюда из Южной Америки? — Он поднес шарик к открытому рту. В рот шарик мог войти, но я сомневался, что его удалось бы проглотить.
— Не люди. — Я рассмеялся. — Лошади.
— Может лошадь проглотить такой большой предмет? — Он снова стал серьезным.
— Легко, — ответил Тоби. — Они могут проглотить целое яблоко. Я это видел. Обжимаешь лошади верхнюю губу, поднимаешь ей голову и бросаешь яблоко в глотку. Обычно это делается, чтобы дать лошади лекарство. Из яблока вырезается середина, заполняется лекарством, а потом яблоко отправляется прямиком в желудок лошади.
— А что значит — обжимаешь лошади верхнюю губу? — спросила Каролина.
— Твитч — это палка с петлей на конце, — объяснил Тоби. — Петлей ты охватываешь верхнюю губу животного, а потом крутишь палку, пока петля плотно ее не обожмет.
— Звучит ужасно. — Каролина непроизвольно коснулась верхней губы.
— Да, процедура болезненная, — согласился Тоби. — Но дает результат, доложу я вам. Позволяет держать под контролем даже самых норовистых лошадей. Они стоят смирно. Иногда нам приходится использовать твитч, когда лошадь подковывают. Иначе она может забить ковочного кузнеца.
— Значит, лошадь может проглотить такой шарик? — спросил я Тоби, указывая на блестящую металлическую сферу.
— Да, без проблем. Но я не думаю, что он выйдет с другого конца.
— Почему нет?
— Лошади едят траву, мы — нет.
— А при чем тут трава? — спросил Бернард.
— Трава очень плохо переваривается. Люди не смогли бы жить на траве, потому что пища проскакивает через нас очень быстро и трава вышла бы практически в том же виде, в каком и вошла, не оставив в организме питательных веществ. Пищеварительный тракт лошадей замедляет этот процесс, поэтому трава пребывает в нем достаточно долго, чтобы целлюлоза смогла разложиться.
— Как это происходит у коров? — спросил Бернард.
