– Ой! – Надежда закрыла рот рукой. – Ужас какой!
– И тогда мы все под подозрение попадаем, а не только мужчины! – заявила Нина. – Но я точно знаю, что этого не делала, хоть и очень хотелось, не скрою. Ты мне доказала как дважды два, что Сергей этого тоже сделать не мог – темперамент не тот… Не перебивай! – отмахнулась Нина, видя, что Надежда сделала протестующий жест. – Я все это и раньше, конечно, знала, только ты все по полочкам разложила. И потом, я же видела Сергея на веранде, и вид у него был такой, будто он уже давно там сидит. А не то что запыхался и прибежал только что. И вот мне стало интересно, кто же там еще был, потому что если там кто-то отсутствовал, так тот и есть убийца.
– Точно! – Надежда поглядела на Нину с уважением.
– Пыталась я на эту тему с Сергеем поговорить – натолкнулась на полное непонимание, – продолжала Нина, – кричит на меня: зачем прошлое ворошить, все кончилось, а я копаюсь, не даю ране зарасти. Но он-то Илью Константиновича мало знал. А мы с ним дружили. И жалко мне Илью. Так что решила я с Виктором поговорить. Мы с ним тоже давно знакомы. Я как рассуждала? Насчет журналистки, конечно, неясно, но что Витька Илье вред причинить не мог – это точно. Парень у него с детства в доме ошивался, Илья его за сына считал, помогал много, да ты ведь должна помнить…
– Да-да, – рассеянно ответила Надежда, не заостряясь на этом вопросе.
– Своих у вас не было, – продолжала Нина, – а родного племянника, Анниного сына, Илья не слишком-то жаловал – парень противный. Да и Анна-то, откровенно говоря, выжига порядочная, только деньги с брата тянула.
Надежда подумала, что тут Нина абсолютно права, потому что тот факт, что он тут же стал тащить из дядиного дома вещи на продажу, говорит не в пользу родного племянника.
– Но, возможно, кто-то посторонний влез ночью в дом и придушил эту Горностаеву, – неуверенно возразила Надежда. – Почему ты так зациклилась на своих?
– Исключено! – возразила Нина. – Там же была собака! Очень породистая обученная овчарка. Дик был привязан во дворе, и, если бы кто-то чужой проник на территорию, он бы почуял и залаял. А на своих он никогда не лаял. То есть если Илья скажет, что это свои. Я тебе больше скажу, потом, когда я за кулоном приезжала, на участке тоже был кто-то знакомый, раз Дик подпустил его близко. Хороший был пес, жалко его…
– Да успокойся, жив он! – не выдержала Надежда. – Вернулся, сидит теперь в сарае, болеет… Я ему покушать отвезла.
– Ой, как хорошо! – неподдельно обрадовалась Нина. – Значит, его просто усыпили и увезли, чтобы спокойно в дом пробраться. А он очухался и прибежал обратно…
– Соседка говорит, что замок был сломан, в доме что-то искали, но на первый взгляд ничего не пропало, – сообщила Надежда.
Сама-то она давно догадалась, что искали те самые фотографии, про которые говорил Илья Константинович. Но поскольку хозяин спрятал их в компьютере, а ушлый племянник компьютер к тому времени уже спер, то преступник ничего не нашел. И отправился разбираться к Вите Грачеву, потому что Виктор что-то знал про него. И если бы Надежда была порасторопнее и успела бы пораньше, то Витя остался бы жив и рассказал ей все, что знал. И возможно, она уже знала бы, кто убил журналистку и хозяина дома.
– Значит, все свои, – протянула Надежда. – Было на даче всего шесть человек, хозяин не в счет. Ирину убили, осталось пять подозреваемых. Вы с Сергеем этого не делали, осталось трое: Витька, его девушка и тот тип, что привез Ирину на дачу.
– Но ему-то зачем ее убивать? – протянула Нина. – Опасно это – сам привез… И потом, если уж он такое дело задумал, он бы как-нибудь иначе дело обставил, чтобы на него подозрение не падало.
– Ты хочешь сказать, что убийство журналистки не было задумано заранее?
– Конечно! – воскликнула Нина. – И хоть тогда получается, что у нас с Сергеем был самый сильный мотив, все равно я скажу, что мы этого не делали!
– Так, Витю мы исключаем, – вздохнула Надежда. – У него, если можно так выразиться, алиби. Остаются двое. Если тому бородатому смысла не было Ирину на дачу везти, чтобы там убить, то остается Витькина девушка. Кстати, о чем они говорили тогда так страстно? Ты должна знать…
– А ты-то откуда знаешь? – Нина покраснела. – Ну да, я случайно слышала их разговор. Он все наскакивал на нее, спрашивал – это правда, правда, да как ты могла, да почему ты мне не рассказала… А она ему: да кто ты такой, чтобы тебе душу раскрывать? Ты, говорит, мальчишка, и в жизни ни черта не смыслишь, а туда же, рвешься меня учить! А с этой, говорит, стервой я разберусь, не дам ей во второй раз мне жизнь поломать!
– Вот! – Надежда подняла палец. – И если принять во внимание рассказ соседки, что две женщины ругались поздно вечером, то получается, что неугомонная Ирина Горностаева успела в свое время насолить и этой девице, как бишь ее зовут-то?
– Вика Топорова, – ответила Нина. – Я тоже примерно так рассуждала, поэтому и решила с Витей поговорить. Значит, звоню я ему сегодня утром, а до этого никто трубку не брал. Тут он ответил и говорит, что только вернулся. У него родственники где-то под Москвой. Я и напросилась в гости, то есть по делу.
– А кто-то раньше тебя успел… – вставила Надежда.
– Да, причем буквально на полчаса! – встрепенулась Нина. – Потому что там тарелка с пельменями стояла. Так вот, когда я вошла, они еще теплые были, еле-еле пар шел.
– Господи! – вздрогнула Надежда, но потом ее осенило: – Слушай, что мы гадаем на кофейной гуще? Если мы примерно знаем, когда Виктор был убит, то нужно просто проверить алиби этой Вики! Она работает или учится?
– Работает в магазине сантехники, «Бахчисарайский фонтан» называется, – сообщила Нина, – она мне сама рассказывала.
– Едем сейчас туда! – решительно сказала Надежда.
Над входом в магазин «Бахчисарайский фонтан» качалась на ветру пышная гирлянда сине-белых воздушных шаров. Под ней красовалась такая же сине-белая надпись:
«Грандиозная распродажа гидромассажных ванн!»
Однако толпы возбужденных покупателей не рвались на эту грандиозную распродажу, не выстраивались в очередь перед магазином и не записывали на ладони номера.
– Нина, подожди меня на улице, – сказала Надежда, – Вика знает тебя в лицо и может сбежать. А меня она ни разу не видела, я могу потихоньку навести о ней справки и заодно присмотреться к ней…
Надежда Николаевна вошла в магазин. Перед ней протянулся в необозримую даль длинный, как декабрьские сумерки, торговый зал, заставленный бесконечными рядами душевых кабинок и самых разнообразных ванн – чугунных и пластмассовых, овальных и круглых, обычных и массажных. Цвета их тоже поражали разнообразием – от ослепительно-белых, как арктические снега, до лаково-черных, как кузов «Мерседеса». Хотя преобладающим цветом был жизнерадостный и оптимистический розовый.
Напротив двери сидела за столиком темно-рыжая девица с выражением великосветской скуки на лице. Девица прижимала к правому уху телефонную трубку и вела незатейливый разговор, который состоял из однотипных повторяющихся реплик:
