– А он? А она? Ужас! А она? А он? Кошмар!
Свободной рукой она накручивала на палец темно-рыжую прядь.
На Вику эта особа нисколько не была похожа. Надежда подошла к ней и вежливо обратилась:
– Девушка, я хотела вас спросить…
Продавщица, не прерывая разговора, окинула ее оценивающим взглядом и, судя по всему, поставила оценку не выше двух по двадцатибалльной шкале. Придав своему лицу выражение, с которым, по ее мнению, английская королева обращается к нищим, выпрашивающим подаяние на ступеньках Букингемского дворца, звезда прилавка проговорила:
– Ну вы же видите, что я разговариваю! – и тут же повторила в трубку: – А она? А он? Кошмар!
Надежда Николаевна раскрыла рот, чтобы высказать все, что она думает о рыжей нахалке, как вдруг рядом с ней появился невысокий лысый мужчина средних лет с очень значительным животом.
– Не обращайте внимания, – доверительным тоном обратился он к Надежде, – она у нас третий день работает, и я уверен, что последний. Считает, что может за километр отличить покупателя от экскурсанта, и думает, что подойти к каждому посетителю – ниже ее достоинства…
– От экскурсанта? – переспросила Надежда.
– Ну да. – Дядечка улыбнулся. – Так мы называем людей, которые ничего не покупают, а заходят в магазин только для того, чтобы ознакомиться с достижениями прогресса… но я считаю, что и с экскурсантами нужно работать. Человек увидит, как много замечательных вещей создано для уюта и комфорта, и захочет заработать больше и купить себе, например…
– Розовую джакузи, – неожиданно для себя проговорила Надежда.
– К примеру, розовую джакузи. – Продавец широко, с пониманием улыбнулся. – Так что даже с экскурсантами необходимо работать… Я уж не говорю о том, что отличить настоящего покупателя от человека, случайно завернувшего в магазин, может только настоящий профессионал, да и то не всегда. Вот, например, Глеб Иванович Курочкин, который купил в нашем магазине четырнадцать ванн с массажем и десять душевых кабинок, первый раз появился в стоптанных кроссовках на босу ногу…
– Скажите, – прервала разговорчивого мужчину Надежда Николаевна, – а у вас работает девушка по имени Вика Топорова?
– Вика? Конечно! – Толстяк оглянулся. – Она сегодня с утра была здесь… видимо, куда-то вышла, но ничего мне не сказала…
– Но с утра она точно была? – настойчиво переспросила Надежда. – И никуда не выходила?
– Никуда… по крайней мере, надолго… – Продавец пожал плечами. – Я ее почти все время видел… когда ей нужно куда-то уйти, она обязательно отпрашивается… А почему это вас интересует? Вы ее родственница? – В его доброжелательном взгляде мелькнуло недоверие.
– В некотором роде, – отозвалась Надежда.
– Вы подождите, она должна вернуться. – Толстяк снова засиял профессиональной улыбкой.
За его спиной появилась Нина. Она делала Надежде Николаевне какие-то странные знаки.
Надежда шагнула навстречу своей новоиспеченной подруге и зашипела, как помесь кобры с электрическим чайником:
– Ты зачем сюда пришла? Я ведь тебе велела ждать на улице! Ты спугнешь Вику…
– Никто ее не спугнет! – таким же громким шепотом отозвалась Нина. – Птичка упорхнула!
– Что значит – упорхнула?
– Я стояла в переулке, где мы с тобой расстались. Вдруг Вика как ошпаренная выскочила из служебного выхода магазина и бросилась бегом по направлению к Московскому проспекту. Я побежала было следом, но на углу она махнула рукой, к ней подъехала машина, дверца распахнулась, Вика запрыгнула внутрь и была такова…
– Какая машина? – деловито осведомилась Надежда.
– Такая… самая обыкновенная машина… – растерянно ответила Нина, – бежевенькая…
– «Жигули», скорее всего… – констатировала Надежда, – про номер я и не спрашиваю.
– Номера я, разумеется, не видела, – обиженно отозвалась Нина, – я же была сбоку…
– Не расстраивайся. – Надежда направилась к выходу из магазина. – Кое-что мы все же разузнали…
– Вы не будете дожидаться Вику? – спросил ее вслед толстый продавец. – Может быть, ей что-нибудь передать?
Под влиянием мгновенного озарения Надежда развернулась и стремительным шагом подошла к толстяку. Взяв его за пуговицу, она проникновенным тоном произнесла:
– Мне очень, очень нужно увидеть ее! Дело в том, что она – моя единственная и любимая племянница, и я приехала из… Мариуполя, чтобы взглянуть на нее в последний раз…
Не выпуская пуговицу собеседника, чтобы он не смог улизнуть, Надежда свободной рукой выхватила из кармашка носовой платок и театральным жестом поднесла его к абсолютно сухим глазам. Впечатлительный продавец поддался на эту нехитрую провокацию. Он попытался вырваться, понял, что это совершенно невозможно, удивленно захлопал глазами и задал тот самый вопрос, которого ждала Надежда:
– Почему – последний раз? Вы куда-нибудь уезжаете?
– О, не спрашивайте меня об этом! – драматически воскликнула Надежда. – Я не хочу расстраивать такого милого человека! Не хочу взваливать на ваши хрупкие плечи груз своих несчастий! Я очень скоро уезжаю туда, откуда нет возврата…
При этом она закатывала глаза и размахивала носовым платком в точности так, как это делают актрисы в бесконечных латиноамериканских сериалах. Нина смотрела на нее в полном обалдении, и даже наглая рыжая продавщица прервала свой увлекательный телефонный разговор и в восторге наблюдала неожиданное шоу.
Продавец нервно повел своими «хрупкими» плечами пятьдесят шестого размера и безнадежно проговорил:
– Ну зачем же вы так расстраиваетесь? Вы прекрасно выглядите и нисколько… то есть совершенно… то есть… – Он совершенно запутался в своих мыслях и растерянно замолчал.
– Внешность обманчива! – с новой силой возопила Надежда. – Не нужно меня утешать! Я уже все пережила… и передумала… единственное, что мне еще осталось, – встретиться с любимой племянницей и сообщить ей свою последнюю волю…
– Подождите, – проблеял запуганный продавец, – она скоро должна прийти… я не знаю, куда она вышла… Вика всегда сообщает…
– Боюсь, мне не дождаться ее… мне так мало осталось… Может быть, вы поможете мне?
– Чем же? – продавец сделал еще одну попытку освободиться, но Надежда стояла насмерть и не выпускала злополучную пуговицу.
– У вас ведь есть адреса всех сотрудников… найдите адрес моей единственной и любимой племянницы!
– Да-да, конечно. – Толстяк наконец смог вырваться из плена и бросился к столику с телефоном.
– Сейчас, минутку… – бормотал он, перелистывая тоненькую тетрадку, – вот, это здесь… Бармалеева улица, дом пять, квартира семнадцать… Но позвольте. – Он поднял на Надежду удивленный взгляд. – Она говорила, что живет у своей тети… я ничего не понимаю!
