— Это я уже понял, — вставил я.
— На мой взгляд, эта привязанность подчас переходит границы.
Надеюсь, вы не против такой откровенности с моей стороны?
— Конечно нет. По правде говоря, я… Мне тоже иногда кажется,
что Элли уж слишком часто ссылается на Грету. Порой — хотя я знаю, что это не
мое дело, — порой меня это порядком раздражало, — И тем не менее Элли не
выразила желания познакомить вас с Гретой?
— Видите ли, — начал я, — это не совсем так… Она хотела
познакомить нас, впрочем, не слишком на этом настаивая. Мы тогда были чересчур
заняты друг другом… Я и сам не жаждал познакомиться с Гретой. Мне не хотелось
делить Элли с кем-то еще.
— Я прекрасно вас понимаю. И Элли не предлагала, чтобы Грета
присутствовала при регистрации?
— Предлагала, — ответил я.
— Но вы этого не захотели. Почему?
— Не знаю. Если честно, не знаю. Мне казалось, что эта
Грета, которую я в глаза никогда не видел, слишком много на себя берет.
Например, когда отправляет от имени Элли открытки и письма родственникам или
разрабатывает наш маршрут. По-моему, Элли чересчур полагается на Грету и даже
позволяет ей командовать собой, готова выполнить все, что та потребует. Я…
Извините, мистер Липпинкот, я, наверное, не должен говорить вам все это-, а
просто честно признаться, что ревную. Но так или иначе, я разозлился и заявил,
что не хочу никаких Грет и что этот день принадлежит нам, и только нам. И
поэтому мы отправились в мэрию одни, а свидетелями у нас были клерк и их
машинистка. Возможно, я поступил не слишком красиво, но мне хотелось, чтобы мы
с Элли были только вдвоем.
— Понятно. Все понятно. По-моему, вы поступили очень мудро.
— Вам тоже она не нравится, — проницательно заметил я.
— Слово «тоже» здесь вряд ли уместно, Майкл, коль скоро вы с
ней не знакомы.
— Согласен, но понимаете, когда о ком-нибудь много слышишь,
у тебя складывается об этом человеке определенное представление и ты делаешь
какие-то выводы. Ладно, во мне говорит ревность. Но почему Грета не нравится
вам?
— Буду и дальше откровенным, — ответил мистер Липпинкот, —
поскольку вы муж Элли и поскольку мне очень хочется, чтоб Элли была счастлива.
В общем, мне не по душе то влияние, которое Грета оказывает на Элли. Вы правы.
Она действительно слишком много на себя берет.
— Вы полагаете, она попытается нас поссорить? — спросил я.
— Нет, пока у меня нет никаких оснований для подобного
утверждения. — Он испытующе на меня смотрел, время от времени моргая, совсем
как старая сморщенная черепаха.
Я молчал, мучительно соображая, чего бы еще сказать.
Он заговорил сам, тщательно подбирая слова:
— Значит, разговоров о том, что Грета Андерсен будет жить с
вами, пока не было?
— Нет. Но я постараюсь этого не допустить, — сказал я.
— А, вот вы как! Значит, этот вариант все же обсуждался?
— Элли как-то завела речь на эту тему. Но мы молодожены,
мистер Липпинкот, мы хотели бы, чтобы наш дом, наш новый дом, принадлежал
только нам. Ну конечно, она будет гостить у нас… Почему бы нет.
— Гостить? Но вы, конечно, понимаете, что у Греты теперь возникнут
немалые трудности. Как бы хорошо к ней ни относилась Элли, те люди, которые ее
наняли и всецело ей доверяли, теперь могут сделать не самые лестные выводы.
— Вы хотите сказать, что и вы, и миссис Ван Как-там-ее не
дадите ей рекомендаций, если она захочет подыскать себе новое место?
— Думаю, мы не вправе их дать, кроме разве что самых
формальных, положенных по закону.
— И вы полагаете, что она захочет приехать в Англию и жить
за счет Элли?
— Не хотелось бы чересчур настраивать вас против нее, хотя,
повторяю, мне не по душе некоторые ее поступки. В конце концов, это только мои
предположения. Но, по-моему, Элли, с ее невероятной добротой и отзывчивостью,
будет очень огорчена тем, что ей волей-неволей пришлось нарушить жизненные
планы Греты. И потому она способна, поддавшись эмоциям, пригласить ее жить к
себе.
— Не думаю, что Элли так поступит, — постарался как можно
спокойнее произнести я, но голос мой предательски дрогнул. И я был уверен, что
Липпинкот конечно же это заметил. — А не могли бы мы, то есть Элли конечно,
назначить ей какую-либо пенсию?
— Подобная формулировка в данном случае не вполне уместна, —
заметил мистер Липпинкот. — Когда речь идет о пенсии, то подразумевается, что
человек уже достиг определенного возраста, а Грета — молодая женщина и, могу
сказать, весьма привлекательной наружности. Даже красивая, — очень сухо и как
бы с осуждением добавил он. — И весьма нравится мужчинам.
— Может, она выйдет замуж? — предположил я. — Кстати, если
она действительно хороша собой, то почему она до сих пор не замужем?
— Она очень некоторым нравилась, но, видимо, никто не
пришелся ей по сердцу. Ну а ваше предложение я нахожу весьма разумным. Это,
наверное, самый лучший выход и не затронет ничьих чувств. Вполне естественно,
что Элли, став взрослой и начав самостоятельную семейную жизнь — чему немало
способствовала Грета, — в порыве благодарности одарит ее крупной суммой денег.
— Слова «в порыве благодарности» мистер Липпинкот произнес кислым, как лимонный
сок, голосом.
— Что ж, значит, в принципе все улажено, — весело отозвался
я.
— Еще раз убеждаюсь, что вы оптимист. Будем надеяться, что
Грета не откажется от такого предложения.
— А почему она должна отказаться? Она что, ненормальная?
— Ну не знаю, не знаю, — сказал мистер Липпинкот. — Конечно,
я буду крайне удивлен, если она откажется, но тогда они с Элли останутся в
прежних тесных дружеских отношениях.
— Вы думаете…
— Мне хотелось бы разрушить ее влияние на Элли, — сказал
мистер Липпинкот. Он встал. — Надеюсь, вы поможете мне довести дело до
разумного конца?
— Непременно! — отозвался я. — Мне тоже совсем ни к чему,
чтобы Грета вмешивалась в нашу с Элли жизнь.
— Когда вы увидите ее, ваше отношение к ней вполне может
измениться, — предупредил мистер Липпинкот.
— Не думаю, — возразил я. — Я не люблю энергичных женщин,
даже если они привлекательны и оказывают важные услуги.
— Благодарю вас, Майкл, за то, что вы так терпеливо
выслушали меня. Надеюсь, вы с Элли не откажете мне в удовольствии и поужинаете
со мной? Скажем, в ближайший вторник вечером? Кора Ван Стивизант и Фрэнк
Бар-тон к тому времени уже, вероятно, будут в Лондоне.
