— Значит, мне предстоит с ними встретиться?
— О да, эта встреча неизбежна. — Он улыбнулся мне, и на этот
раз его улыбка показалась мне более искренней. — Не робейте. Но будьте готовы к
тому, что Кора скорей всего постарается вам нагрубить, а Фрэнк будет бестактным
— слегка. Что касается Рюбена, то он вряд ли сумеет приехать.
Я не знал, кто такой Рюбен. И решил, что это еще один
родственник.
Я подошел к дверям и распахнул их.
— Выходи, Элли, — позвал я. — Допрос окончен. Она вошла в
комнату, перевела взгляд с Липпинкота на меня, потом подошла к нему и
поцеловала.
— Милый дядя Эндрю, — сказала она, — я вижу, вы не очень
мучили моего мужа.
— Видишь ли, моя дорогая, если бы я стал очень мучить твоего
мужа, ты, вероятно, перестала бы ко мне обращаться, не так ли? А сейчас я
сохранил за собой право время от времени давать тебе полезные советы. Вы ведь
оба еще очень молоды.
— Ладно, — согласилась Элли, — будем вас терпеливо слушать.
— А теперь, милочка, если позволишь, я побеседую с тобой.
— Моя очередь быть третьим лишним, — сказал я и прошел в
спальню.
Я сделал вид, что захлопнул за собой двери, но на самом
деле, очутившись в спальне, тотчас приоткрыл внутреннюю дверь. Меня воспитывали
не так, как Элли, и поэтому я не мог не удовлетворить жгучего желания выяснить,
насколько лицемерным было дружелюбие мистера Липпинкота. Но мои ожидания не
оправдались. Он дал Элли два-три вполне разумных совета. Потом заговорил обо
мне, сказав, что я нахожусь в трудном положении — бедный муж при богатой жене,
и начал уговаривать ее подарить Грете определенную сумму денег. Она охотно
согласилась, добавив, что и сама об этом подумывала. Кроме того, он предложил
ей прибавить денег на содержание Коры Ван Стивизант.
— Разумеется, крайней необходимости в этом нет, — заметил
он. — Она весьма недурно обеспечена, получая алименты от нескольких мужей. К
тому же, как ты знаешь, у нее есть постоянный, хотя и небольшой доход от
капиталов твоего деда.
— Тем не менее вы считаете, что я должна ей прибавить?
— Ты ничего никому не должна. Но если ты это сделаешь, она
будет гораздо лояльнее по отношению к тебе. Я просто распоряжусь увеличить
сумму ее дохода, причем ты вправе в любое время это распоряжение аннулировать.
Если ты вдруг прознаешь, что она дурно отзывается о Майкле, о тебе или о ваших
отношениях, ты всегда сможешь, лишить ее этих денег, и, памятуя об этом, она
попридержит язык.
— Кора всегда меня недолюбливала, — согласилась Элли. — И я
об этом знала. — И несколько смущенно добавила:
— Вам понравился Майкл, дядя Эндрю?
— По-моему, он весьма привлекательный молодой человек, —
отозвался мистер Липпинкот. — И я понимаю, почему ты решила выйти за него
замуж.
На большее я не смел и рассчитывать. Уж я-то знал, что я не
из тех, кто может ему понравиться. Я тихонько прикрыл дверь, а через
минуту-другую Элли пришла за мной.
Липпинкот уже уходил, когда в дверь постучали и вошел
посыльный с телеграммой. Прочитав ее, Элли вскрикнула от радости.
— Это от Греты, — объяснила она. — Сегодня вечером она
приезжает в Лондон и завтра навестит нас. — Она посмотрела на нас сияющим
взглядом. — Правда, чудесно?
— Разумеется, моя дорогая, — сказал я.
— Конечно, — любезно добавил Липпинкот. Но наши с ним кислые
физиономии свидетельствовали об обратном.
Глава 3
На следующее утро я отправился по магазинам и вернулся в
отель гораздо позже, чем рассчитывал. Элли я застал в вестибюле, в компании
высокой молодой блондинки. Это была Грета. Они болтали, перебивая друг друга.
Я не умею описывать людей, но сделаю попытку описать Грету.
Начну с того, что она и в самом деле, как утверждала Элли, была очень красивая,
в чем без большой охоты признался мистер Липпинкот, и весьма привлекательная.
Что вовсе не одно и то же. Если про женщину говорят, что она привлекательная,
это отнюдь не означает, что ею восхищаются. Мистер Липпинкот, насколько я
понял, не питал к Грете нежных чувств. Тем не менее, когда Грета входила в
вестибюль отеля или в ресторан, мужчины, как по команде, поворачивали головы.
Это была женщина нордического типа с золотистыми волосами цвета спелой
кукурузы, которые по моде того времени носила зачесанными высоко наверх, а не
так, как любят носить у нас в Челси, когда волосы просто свисают прядями. И выглядела
типичной шведкой или немкой с севера Германии. Если бы ей прицепить пару
крыльев, она вполне могла сойти за валькирию
[19]
на костюмированном балу. Глаза
у нее были ярко-голубые, а фигура обольстительная. Словом — женщина что надо!
Я подошел к ним и поздоровался, как мне показалось, вполне
естественно и приветливо, хотя и испытывал некоторое смущение. Плохой из меня
актер.
— А это наша Грета, Майк! — воскликнула Элли.
— Я догадался, — вежливо, но довольно сдержанно отозвался я
и тут же поспешно добавил:
— Очень рад наконец-то познакомиться с вами, Грета.
— Если бы не Грета, мы бы не смогли пожениться, — сказала
Элли. — Ты же знаешь.
— Ну уж что-нибудь, наверное, придумали бы, — все-таки
рискнул возразить я.
— Сомневаюсь, особенно если бы мои родственники всем скопом
навалились на нас. Они бы никогда этого не допустили. Скажи, Грета, они очень
разозлились? — спросила Элли. — Ты мне об этом ни слова не написала.
— Ну зачем травмировать молодоженов во время медового
месяца? — улыбнулась Грета.
— Но на тебя они очень сердились?
— А ты как думаешь? Но, смею тебя уверить, для меня это не
было неожиданностью.
— Что же именно они сделали?
— То, что и следовало ожидать, — засмеялась Грета. — Прежде
всего меня, конечно, уволили.
— Я так и думала. Но за что?! А в рекомендации они тебе,
надеюсь, не отказали?
— Зря надеешься. С их точки зрения, я постыдно злоупотребила
оказанным мне доверием. — И добавила:
— С удовольствием, между прочим.
— Но что ты сейчас делаешь?
— Поступаю на работу.
— В Нью-Йорке?
