Аветисов сжал зубы. Глухое раздражение от непрерывной болтовни деревенской балаболки нарастало, как мучительная зубная боль, и грозило выплеснуться вспышкой непредсказуемой ярости.
И в тот момент, когда он уже собрался наорать на пассажирку, впереди на дороге появилась коренастая фигура гаишника в черном форменном полушубке.
Гаишник вышел на середину дороги и сделал подъезжающей иномарке знак остановиться и съехать на обочину.
«Ну как не задался день, так всю дорогу будут сплошные неприятности! — подумал Аветисов, доставая из кармана права, — То баба эта болтливая подсела, то теперь гаишник остановил… ну чего ему надо, барану эфиопскому?»
Гаишник подошел к «Тойоте» со стороны водителя, лениво изобразил рукой уставное приветствие и протянул гнусавым простуженным голосом:
— Сержант Снегиренко. Ваши права, пожалуйста.
Аветисов протянул свои права, отметив, что сержант довольно симпатичный, только внешность у него какая-то совершенно невзрачная, не запоминающаяся. И немного староват он, пожалуй, для сержанта — лет тридцать с небольшим, можно бы уже и до старшины дослужиться.
Сержант внимательно ознакомился с правами, сравнил фотографию на документе с оригиналом и, спрятав права в карман полушубка, проговорил:
— И документики на машину попрошу.
Аветисов с тяжелым вздохом протянул гаишнику документы. Тот долго и тупо их разглядывал и наконец выдал своим гнусавым голосом:
— Попрошу вас, Николай Афанасьевич, выйти из машины.
— А что такое? — проговорил Аветисов с тоскливой злостью. — В чем дело? Разве у меня что-то не в порядке с документами?
— Я ничего такого не сказал, я вас только попросил выйти из машины, — невозмутимо повторил сержант.
— А, может быть, мы с вами договоримся по-хорошему? — вполголоса проговорил Аветисов, заговорщически подмигнув гаишнику и покосившись на деревенскую деваху, с глупым видом таращившуюся на дорогу.
— Это вы что — собираетесь мне взятку предложить? — воскликнул сержант в праведном негодовании. — Мне, сотруднику ГИБДД, находящемуся при исполнении обязанностей? Да я сейчас… Да я вас… Да я немедленно… — и бравый страж порядка потянулся к черной кожаной кобуре.
— Нет-нет, вы меня не так поняли! — испугался Аветисов и торопливо вылез из машины. — Я ничего такого… я вовсе ничего не предлагал…
Неожиданная реакция гаишника всерьез испугала его. Прежде все конфликты с доблестными стражами правопорядка запросто утрясались при помощи одной-двух хрустящих купюр, и проблем не возникало, но этот сержант вел себя так странно… И они были одни на этой пустынной зимней дороге, если не считать болтливую дуреху в машине…
Николай Афанасьевич почувствовал, что у него действительно могут быть колоссальные неприятности. Сержант явно не в духе, и с него станется на самом деле обвинить его в даче взятки и в чем-нибудь еще похуже…
— Вы меня не поняли… — повторил он заискивающим тоном.
— То-то! — гаишник, видимо, успокоился и, обойдя машину, поманил к себе пальцем. — Багажник откройте, пожалуйста!
Николай Афанасьевич торопливо распахнул багажник и предъявил несговорчивому стражу порядка его содержимое.
— Это что такое? — радостным голосом, в котором звучало предчувствие раскрытия правонарушения, осведомился сержант.
— Это — колесо запасное… — промямлил Аветисов, пытаясь оттянуть время.
— Я вас не про запасное колесо спрашиваю! — голос сержанта набрал грозную начальственную мощь и даже перестал звучать гнусаво и простуженно. — Я вас спрашиваю про содержимое вот этого мешка! — и он указал пальцем на огромный мешок болтливой деревенской дуры.
— Я про этот мешок ничего не знаю! — с истерическим испугом воскликнул Николай Афанасьевич. — Этот мешок не мой!
— Да, конечно, это я вам его подкинул! — сарказм в голосе сержанта был такой густой, что ложка в нем стояла.
— Нет, я не это хотел сказать… Мне никто его не подбрасывал…
— А если никто не подбрасывал, тогда немедленно его развяжите и предъявите содержимое для досмотра!
Как только Николай Афанасьевич вышел из машины и включился в оживленную дискуссию с «инспектором ГАИ», Лола сбросила маску деревенской растелепы и в бешеном темпе начала обыскивать машину. Первым делом она проверила бардачок, но там, как и следовало ожидать, не оказалось ничего особенно интересного — карта Петербурга, карта автомобильных дорог Ленобласти, пачка «Данхилл», зажигалка, теплые перчатки… довольно неожиданной находкой оказалась упаковка презервативов «Визит», и Лола порадовалась предусмотрительности господина Аветисова, который, как юный пионер, всегда готов, однако времени на веселье у нее не было: вряд ли разговор с придирчивым «гаишником» будет слишком долгим…
Лола внимательно оглядела салон. Леня, конечно, мог ошибаться, но после того, как он гениально просчитал действия Аветисова и поймал его в эту ловушку, Лола склонна была доверять его интуиции. Аветисов после угрожающего звонка наверняка забрал папку с компроматом из деревни Запечье, чтобы перепрятать в другое, более надежное место, и сейчас злополучная папка должна находиться здесь, в машине. Багажник она осмотрела — конечно, очень поверхностно, там вполне мог быть настоящий тайник, но это уже выше ее скромных возможностей, а вот салон…
Она подняла резиновый коврик в ногах водительского места. Под ним не было ничего. Обернувшись к заднему сиденью, ощупала чехлы. Они плотно прилегали к сиденьям, ничего постороннего под чехлами не прощупывалось. Лола дернула на себя одну из подушек… и та поддалась ее усилиям и легко сдвинулась с места. Лола потянула сильнее и вытащила обтянутую велюром подушку.
Под ней оказалось квадратное углубление, на дне которого покоилась самая обыкновенная довольно тонкая пластиковая папка, перехваченная розовой резиновой петелькой.
— Немедленно предъявите содержимое мешка для досмотра! — повторил грозный сержант, надвигаясь на Николая Афанасьевича.
Аветисов понял, что худшие его подозрения подтверждаются. Что там в этом проклятом мешке? И ведь теперь не докажешь, что он не имеет к нему никакого отношения! Трясущимися руками он пытался развязать мешок, но проклятая веревка никак не слушалась. Сержант заглядывал через плечо, чем еще больше нервировал и без того доведенного до крайности человека.
— Что у вас там такое? — спросил безжалостный Снегиренко. — Почему вы так нервничаете?
— Там ка… кабанчик… — проговорил Аветисов заплетающимся языком. Веревка никак не развязывалась, и в голову ему полезли всякие ужасы. Вдруг в мешке вовсе не несчастный кабанчик, а труп, то есть настоящий, человеческий труп, который эта подлая болтливая девка хотела перевезти на его машине? Она сказала, что кабанчик весит восемьдесят — девяносто килограмм… самое то для трупа! А теперь она ото всего отопрется, скажет, что не имеет никакого отношения к мешку в багажнике и спихнет свой труп на ни в чем не повинного водителя…
