– По-моему, да. Юноша-герой, арийский парень – в этой стране
он непременно должен быть арийцем. Здесь ничего не изменилось: сверхнация,
сверхчеловек. По происхождению их герой должен быть арийцем.
– О да, это тянется со времен Гитлера. Об этом не всегда
говорят вслух, а в других странах этому не придают большого значения. Южная
Америка, как я уже говорила, один из оплотов, а еще Перу и Южная Африка.
– А чем занимается наш Юный Зигфрид, кроме того, что хорош
собой и целует ручку своей покровительнице?
– О, он прекрасный оратор. Он произносит речи, и его
сторонники пойдут за ним до конца.
– Это и в самом деле так?
– По крайней мере, он в это верит.
– А вы?
– Думаю, я могла бы в это поверить. Ораторское искусство,
знаете ли, страшная вещь. Удивительно, как может воздействовать на слушателей
голос, как могут воздействовать слова, даже не особенно убедительные… Его голос
звучит как набат, женщины плачут, вопят и падают в обморок, когда он к ним
обращается. Вы сами это увидите. Вчера вы видели разодетый конвой Шарлотты:
люди в наше время так любят наряжаться! Их можно увидеть повсюду, в разных
местах они одеваются по-разному, некоторые – с длинными волосами и при бородах,
девушки в струящихся белых ночных рубашках, и все они говорят о красоте и
чудесном мире, мире юных, который будет им принадлежать, когда они как следует
разрушат старый мир. Первая страна молодых была на западе Ирландского моря, не так
ли? Все выглядело очень скромно, не так, как планируется сейчас: там были
серебряные пески, солнечный свет и волны прибоя… Но теперь мы жаждем анархии,
хотим разрушать и уничтожать. Только анархия устроит тех, кто ратует за нее.
Это страшно, и это поразительно по своей жестокости, потому что неизбежно
оплачивается болью и страданием…
– Значит, таким вам представляется сегодняшний мир?
– Иногда.
– А что теперь должен делать я?
– Следуйте за проводником. Я – ваш проводник. Как Вергилий
Данте, я отведу вас в ад, я покажу вам садистские фильмы, частично
скопированные из архивов СС, покажу вам, как боготворят жестокость, боль и
насилие. И я покажу вам великие мечты о рае, о мире и красоте. Вам будет трудно
отличить одно от другого, но придется принять решение.
– Я могу вам доверять, Рената?
– Решайте сами. Если хотите, можете сбежать, а можете
остаться со мной и увидеть новый мир, тот, который сейчас создается.
– Карты, – с негодованием бросил сэр Стэффорд Най.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Как у Алисы в Стране Чудес: карты, игральные карты,
поднимаются вверх и летают вокруг – короли, дамы, валеты и все такое.
– Вы хотите сказать… что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что это все нереально. Вся эта проклятая
история – просто игра.
– В некотором смысле – да.
– Все надели костюмы и играют роли в какой-то пьесе. Я
близок к истине?
– С одной стороны, да, с другой – нет.
– Я хочу задать вам один вопрос, потому что не могу понять
одной вещи. Большая Шарлотта приказала вам меня сюда привезти, но почему? Что
она обо мне знала? Зачем я ей нужен?
– Я не знаю точно, может быть, на роль некоего «серого
кардинала», поработать за кулисами; она бы вам вполне подошла.
– Но она же ничего обо мне не знает!
– Ах вот вы о чем! – Внезапно Рената разразилась звенящим
смехом. – Это так глупо, на самом деле, опять все та же чепуха!
– Я вас не понимаю.
– Да потому, что это предельно просто! Вот мистер Робинсон
понял бы сразу.
– Не будете ли вы столь любезны объяснить, что вы имеете в
виду?
– Все та же старая история: важно не то, кто вы, а то, с кем
вы знакомы. Ваша тетушка Матильда и Большая Шарлотта вместе учились в школе…
– Вы хотите сказать…
– Детские воспоминания.
Он уставился на нее в изумлении, потом запрокинул голову и
расхохотался.
Глава 12
Придворный шут
В полдень они покинули замок, попрощавшись с его хозяйкой,
съехали вниз по серпантину, оставив замок далеко вверху, и наконец после многих
часов пути прибыли в крепость в Доломитах, в горный амфитеатр, где проходили
собрания, концерты и встречи различных молодежных групп.
Рената, его проводник, доставила его туда, и, сидя на голом
камне, он смотрел и слушал, уже немного лучше понимая то, о чем она говорила
утром. Собралась громадная толпа, которая кипела и бурлила подобно всякой
толпе, независимо от того, собирается ли она по зову евангелистского
религиозного вождя на Мэдисон-сквер в Нью-Йорке, или под сенью уэльской церкви,
или на трибунах футбольного матча, или на многолюдных демонстрациях, осаждающих
посольства, полицию, университеты и тому подобное.
Рената привезла его сюда, чтобы он понял значение тех самых
слов: «Юный Зигфрид».
Франц-Иосиф, если его и вправду так звали, взывал к толпе.
Его голос, странно волнующий, то взмывая ввысь, то падая, властвовал над
стенающей толпой молодых женщин и мужчин. Каждое произносимое им слово казалось
полным глубокого смысла. Толпа реагировала на его голос, словно оркестр на
взмах дирижерской палочки. И все-таки что же именно сказал этот мальчик, в чем
смысл послания Юного Зигфрида? Когда тот умолк, сэр Стэффорд не смог вспомнить
ни единого слова, но точно знал, что его к чему-то призывали, чем-то
воодушевляли и что-то ему обещали. Теперь все закончилось, а тогда толпа
буйствовала вокруг каменной платформы, звала, кричала, некоторые девушки
визжали от восторга, другие падали в обморок. «Во что же превратился мир? –
подумал он. – Все направлено на возбуждение эмоций; дисциплина, сдержанность –
эти вещи больше не имеют никакой ценности, ничто не имеет значения, кроме
эмоций. Какой же мир можно построить таким образом?»
Потом его спутница тронула его за руку, они выбрались из
толпы, и по дорогам, уже хорошо ему знакомым, машина помчала их в город, в
гостиницу на склоне горы, где для них были заказаны номера.
Сейчас они вышли из гостиницы и по хорошо протоптанной тропинке
направились вверх по склону горы. Присев передохнуть, они некоторое время
молчали. Потом Стэффорд Най снова произнес:
– Игральные карты.
Минут пять они молча смотрели вниз на долину, потом Рената
спросила:
– Ну что?
