– Ну что ты, ты ведь не виноват, дружище, ты не виноват.
Такое могло случиться с кем угодно.
– Очень мило с твоей стороны, – согласно улыбаясь, произнес
Стэффорд Най. – Хороший урок я получил, правда?
– Ты ведь не думаешь, что кто-то хотел заполучить именно
твой паспорт?
– Вряд ли, – ответил Стэффорд Най. – Кому бы мог
понадобиться мой паспорт? Разве что кто-то хотел меня разыграть, но это
маловероятно. Или же кому-то понравилась моя фотография в паспорте, а это еще
менее вероятно.
– Ты никакого знакомого не встретил там… где, говоришь, был,
во Франкфурте?
– Нет, нет, совершенно никого.
– И ни с кем не разговаривал?
– Да нет, вроде бы ни с кем, разве что сказал пару слов
славной толстушке, которая пыталась развеселить своего малыша. По-моему, они
были из Вигана и летели в Австралию. А больше я никого не помню.
– Ты уверен?
– Еще какая-то женщина спрашивала, что ей нужно делать,
чтобы изучать археологию в Египте. Я сказал, что ничего об этом не знаю, и
посоветовал обратиться в Британский музей. А еще я перемолвился парой слов с
мужчиной, по-моему противником вивисекции: он очень горячо об этом говорил.
– Всегда кажется, – заметил Четвинд, – что за такими делами
должно что-то скрываться.
– За какими делами?
– Ну, за такими, как то, что произошло с тобой.
– Не вижу, что могло бы за этим скрываться, – возразил сэр
Стэффорд. – Газетчики, надо полагать, могли бы состряпать какую-нибудь историю,
они на это мастера. И все же история глупейшая. Ради бога, давай оставим это.
Наверное, теперь, когда об этом написали в газетах, мои друзья начнут
приставать ко мне с расспросами. Ты лучше скажи, как поживает старина Лейланд?
Чем он сейчас занимается? До меня доходили какие-то слухи о нем. Лейланд всегда
слишком много болтает.
Минут десять мужчины дружески беседовали о делах, затем сэр
Стэффорд поднялся.
– У меня много дел сегодня, – объяснил он, – нужно купить
подарки родственникам. Беда в том, что, если едешь в Малайзию, все родственники
ждут от тебя экзотических сувениров. Пойду-ка я в «Либерти», у них там неплохой
набор восточных товаров.
Он бодро вышел, кивнув в коридоре на ходу двоим знакомым.
После его ухода Четвинд позвонил по телефону секретарше:
– Попросите ко мне полковника Манроу.
Полковник Манроу вошел, а с ним высокий мужчина средних лет.
– Вы знакомы с Хоршемом? Он из службы безопасности.
– По-моему, мы встречались, – ответил Четвинд.
– Най только что от вас вышел, не так ли? – спросил
полковник Манроу. – Есть что-нибудь в его рассказе про Франкфурт? Я имею в
виду, что-нибудь, достойное внимания?
– Мне кажется, нет, – сказал Четвинд. – Он немного
расстроен: думает, что выставил себя дураком, и, конечно же, так оно и есть.
Человек по фамилии Хоршем кивнул:
– Он так это воспринимает?
– Ну, он пытается представить эту историю в пристойном
свете, – произнес Четвинд.
– И все-таки на самом деле он ведь вовсе не дурак, не так
ли?
Четвинд пожал плечами:
– Всякое бывает.
– Я знаю, – сказал полковник Манроу, – да, да, я знаю. И тем
не менее, видите ли, мне всегда казалось, что Най несколько непредсказуем. Что
в некотором роде, так сказать, его суждения здравыми не назовешь.
Человек по фамилии Хоршем возразил:
– Против него ничего нет. Насколько нам известно, совсем
ничего.
– Да нет, я и не хочу сказать, что что-то есть, я совсем не
это имел в виду, – заторопился Четвинд. – Просто… как бы это выразиться… Он не
всегда серьезно относится к жизни.
У мистера Хоршема были усы; он считал полезным иметь усы.
Они помогали скрыть улыбку, когда не удавалось ее сдержать.
– Он не глупец, – сказал Манроу. – Знаете ли, мозги у него
на месте. Вы не думаете, что… то есть вам не кажется, что за всем этим кроется
что-то подозрительное?
– С его стороны? По-моему, нет.
– Вы все проверили, Хоршем?
– У нас было не так много времени, но пока что все вроде бы
в порядке. Правда, его паспортом воспользовались.
– Воспользовались? Каким образом?
– Он был предъявлен в Хитроу.
– Вы хотите сказать, кто-то прошел, назвавшись именем сэра
Стэффорда Ная?
– Нет, нет, – возразил Хоршем, – подробностей мы не знаем,
но едва ли такое могло произойти. Просто этот паспорт прошел контроль наравне с
другими, не вызвав никаких подозрений. Насколько я понимаю, в это время он еще
даже не очнулся от снотворного, или что там ему подсыпали. Он все еще находился
во Франкфурте.
– Но ведь кто-то мог украсть его паспорт, сесть в самолет и
прилететь в Англию?
– Да, – согласился Манроу, – создается впечатление, что-либо
кто-то похитил бумажник, в котором находились деньги и паспорт, либо же кому-то
нужен был именно паспорт, и этот кто-то решил, что сэр Стэффорд Най – как раз
тот, у кого можно его стащить. Пиво было на столе, и оставалось лишь бросить в
него таблетки снотворного и подождать, пока оно подействует.
– Но паспорта ведь как-никак проверяют! Могли заметить, что
это не тот человек, – возразил Четвинд.
– Ну, естественно, какое-то сходство в таких случаях
необходимо, – сказал Хоршем. – Но получилось так, что при посадке отсутствия
Стэффорда Ная не обнаружили, а его паспорт в руках другого человека не привлек
особого внимания. Так бывает, особенно когда идет на посадку огромная толпа.
Человек похож на фотографию в паспорте, вот и все. Взгляд мельком, паспорт
возвращают, человек проходит. И вообще, обычно присматриваются к прибывающим
иностранцам, а не к англичанам. Темные волосы, синие глаза, чисто выбритый
подбородок, рост пять с чем-то футов – вот и все, на что обращают внимание;
главное, чтобы твое имя не значилось в списке нежелательных иностранцев.
– Знаю, знаю. И все-таки если кому-то просто захотелось
украсть бумажник или деньги, он не стал бы пользоваться паспортом. Слишком
большой риск.
– Да, – согласился Хоршем. – Да, именно в этом и заключается
главное. Конечно, мы ведем расследование, опрашиваем разных людей.
– А сами вы как думаете?
