Встали мы с Бонни рано и пошли гулять, на обратном пути зашли в магазин и купили колбасы, хлеба и масла и еще сухарей с орехами для Шушары.
А когда вернулись, то Паук на кухне жарил омлет, и крыса Шушара сидела в клетке и смотрела возмущенно, как будто хотела сказать: «Свободу жителям Черного континента!»
– Сиди-сиди, – сказала я. – Будешь сидеть, раз не умеешь себя вести в приличном доме.
Бонни на кухню не пошел, пришлось вынести ему миску на лестницу.
Омлет оказался хорош, я даже удивилась – оказывается, Паук умеет готовить…
– Что делать будем? – спросил он, когда мы прикончили омлет.
– Я тут подумала… Надо бы того бармена из интернет-кафе прощупать как следует. Когда я ему фотографию Нади показывала, видно было, что мужик врет.
– Ну так едем сейчас туда!
После вчерашнего Паук был обязан мне по гроб жизни, он сам так сказал, так что сейчас я приняла его помощь не раздумывая.
Бонни согласился остаться дома, только когда мы ему показали, что Шушару забираем с собой.
До вокзала мы доехали на маршрутке и вошли в знакомое интернет-кафе.
Все здесь было по-прежнему – подростки с красными от недосыпа глазами самозабвенно резались в «стрелялки» или шарили по Интернету, бармен скучал за стойкой, вытирая кофейные чашки.
– Что вообще за человек бармен этот? – спросила я. – Здоровый мужик, сидит в кафе, деньги с подростков собирает, небось получает мало. Кстати, кофе у него тоже плохой, так себе кофе.
– Ну, умел бы хороший кофе варить, устроился бы в приличную кофейню, – сказал Паук, – только кто же его с такой рожей возьмет? Он же всех клиентов распугает.
Паук сел за свободный столик, я подошла к бармену и заказала два кофе с круассанами.
Когда я вернулась к Пауку, он уже открыл свой ноутбук и в невероятном темпе стучал по клавишам. Крыса Шушара сидела на плече, с интересом глядя на экран.
Я поставила перед приятелем кофе и тоже стала следить за его работой. Впрочем, Шушара явно понимала в ней больше, чем я, – мне ряды цифр и символов, пробегавшие по экрану ноутбука, ровным счетом ничего не говорили, крыса же внимательно следила за ними, блестя живыми выразительными глазками.
– Ну вот, – проговорил он через несколько минут. – Кажется, все получилось… ты как считаешь, Шушара, это сработает?
Крыска с одобрением пискнула и повела носом.
В ту же минуту подросток за соседним столом оторвал взгляд от экрана своего компьютера и возмущенно проговорил:
– Что за хрень? Я что сюда – телик смотреть пришел? Этой дряни мне дома хватает!
Я привстала и взглянула на его компьютер.
На экране монитора была видна телевизионная студия. Посредине, на оранжевом кожаном диване, сидела костлявая дама средних лет с голодными и злыми глазами, напротив нее – красотка телеведущая с приклеенной к лицу улыбкой. На заднем плане виднелись зрители телешоу. Между костлявой дамой и ведущей, на низеньком стеклянном столике, стояла ваза с фруктами.
Ведущая повернулась к даме на диване и проговорила с фальшиво-восхищенной интонацией:
– Расскажите нам, Виктория Васильевна, как вам удалось за такой короткий срок сбросить целых пятьдесят килограммов? У вас есть какая-то собственная диета или какая-то уникальная спортивная методика? Вы принимали какие-то лекарства?
– Никаких специальных диет, и уж тем более никаких лекарств! Я похудела исключительно за счет силы воли! – ответила та и покосилась на фрукты. – Я сказала себе, что могу…
– Эй, за что мы платим? – раздались голоса по всему кафе. – Сделай что-нибудь или верни деньги!
Я оглядела зал.
На всех экранах шло то же самое идиотское шоу.
Костлявая женщина с кислой миной вещала о том, как трудно ей было первый месяц. Вдруг она не выдержала, схватила банан из вазы и впилась в него зубами. Студию огласил разочарованный вопль – банан оказался бутафорским.
– Твоя работа? – шепнула я Пауку.
– А то! – Он переглянулся с крысой и довольно ухмыльнулся.
Кто-то из клиентов кафе ушел, кто-то переругивался с барменом. Тот безуспешно названивал по мобильному какому-то Костику.
Я встала и подошла к стойке.
– Проблемы? – спросила бармена вполголоса.
– А тебе-то что? – огрызнулся он и закричал в трубку: – Костик, что значит – не можешь? Тут полная засада, все компы вылетели… Отари с меня шкуру сдерет!.. Что значит – не можешь? Где ты? В Хельсинки? А когда вернешься? Вот черт!..
Он бросил телефон на стойку и злобно уставился на меня:
– Чего надо? Деньги вернуть?
– Нет, – ответила я, мило улыбаясь. – Деньги мне не нужны. Я могу помочь в твоих проблемах. Если договоримся – все компьютеры мигом заработают, и Отари будет доволен!
– Откуда ты знаешь про Отари? – испуганно переспросил бармен, понизив голос.
– От тебя же и знаю, умник!
– Сколько ты хочешь? – прошипел он с ненавистью.
– Я же сказала – мне не нужны деньги! – повторила я. – Я только хочу, чтобы ты освежил свою память. Взгляни на эту фотографию. Если вспомнишь эту девушку – твои компьютеры тут же заработают как по мановению волшебной палочки.
С этими словами я положила на стойку перед барменом Надину фотографию.
Бармен скосил глаза на снимок, скривился, поднял на меня глаза и нехотя проговорил:
– Ну, была она здесь… посидела минут десять и ушла…
– Это все? – спросила я, сверля его глазами. – Мало, умник! Я же сказала – освежи свою память!
Бармен тоскливо оглядел пустеющий на глазах зал и снова заговорил, неприязненно цедя слова.
Да, он, конечно, запомнил эту девчонку. Трудно было ее не запомнить, уж очень она была красивая.
Когда она вошла в кафе, даже вся здешняя мелкая шантрапа замолчала и оторвалась от компьютеров. А сам бармен подошел к ней, угостил кофе и начал клеиться.
– Я же видел – девчонка совсем нищая, голодная… ну, предложил ей денег, то да се, с квартирой обещал помочь, а она, дура, выплеснула на меня кофе и выбежала из кафе!
– Представляю, чего ты ей наговорил! – пробормотала я. – И все, больше ты ее не видел?
– Не видел… – ответил он, однако по тому, как он отвел глаза, и по самой интонации я поняла, что он чего-то недоговаривает.
– А ну, колись! – нажала я. – Иначе тебе все компьютеры придется выкинуть! Представляешь, как обрадуется Отари?
Он перекосился, как будто раскусил целый лимон, и продолжил:
– Когда девчонка выбежала из кафе, я подошел к окну. Уж очень она была красивая. Она стояла перед кафе, то и дело посматривала на часы – видно, кого-то ждала. И тут к ней подошла Генеральша…
