– Ревновать? Тебя? – в ее голосе прозвучало презрение. – У тебя, дорогой мой, мания величия! Да и потом – если бы мне пришло в голову убивать всех твоих девок, боюсь, наш город обезлюдел бы!
Она сказала это совершенно машинально, поскольку думала о другом, и получилась у них просто обычная ссора двух супругов, которые говорят друг другу обычные вещи, никто уже не обижается, обоим лень. Муж на ее заявление тоже не отреагировал – не до того было.
– Я знаю, что это ты! – повторил Арсений, безуспешно пытаясь взять себя в руки. – Я видел там твою сережку.
– Что? – удивленно переспросила Елена Максимовна. – О чем ты говоришь? Какую сережку?
– Сережку с бриллиантовой стрелкой. Одну из тех, что я подарил тебе на день рождения, – объяснил совершенно спокойно.
Соколовская удивленно заморгала. Пару лет назад муж действительно вспомнил о ее дне рождения и подарил ей сережки. Не слишком дорогие, не слишком красивые – пара сцепленных треугольничков из белого золота и стрелка из мелких бриллиантиков. То ли он пытался ее задобрить, то ли уж очень много потратил на себя денег… С тех пор он ей не делал никаких подарков.
– Постой, – спросила Елена Максимовна, пытаясь осознать слова мужа. – Где, говоришь, ты видел эту сережку?
– Там, где ты ее потеряла. На месте преступления. В офисе страховой компании, где работала Анфиса.
– Бред! – отмахнулась Соколовская. – Я вообще никогда там не была!
– Можешь говорить что угодно, – проговорил Арсений мстительно. – Я тебе все равно не верю. И милиция не поверит. Они нашли эту сережку и рано или поздно выйдут на тебя.
– Ты… ты сказал им…
– Я им пока ничего не сказал, но, если меня прижмут, я не буду тебя покрывать!
– Не сомневаюсь! – пробормотала Елена и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
Неужели в словах Арсения есть какой-то смысл? Неужели эту лупоглазую дурочку действительно убили и на месте преступления нашли ее, Еленину, серьгу? Но как это возможно? Ведь она точно знает, что никогда в жизни не была в этом треклятом бизнес-центре!
– Чушь собачья! – сказала Елена Максимовна скорее себе, чем мужу. – Таких сережек наверняка полно…
Она бросилась в свою спальню, достала из комода перламутровую шкатулку, в которой держала свои украшения. Их у нее было не слишком много, Соколовская не принадлежала к тем женщинам, которые сходят с ума от драгоценностей и тратят на них все деньги. Она свои деньги предпочитала вкладывать в дело, в бизнес. Деньги должны работать, а не лежать мертвым грузом. Кроме того, у нее было слишком мало свободного времени, чтобы ходить по ювелирным салонам и выставкам.
Елена Максимовна открыла шкатулку и торопливо выгребла из нее содержимое – пару золотых цепочек, нефритовые бусы, ожерелье из чешских гранатов, еще одно – из муранского стекла. Она на мгновение задержалась, вспомнив, как ездила с мужем в Венецию, как они плыли в гондоле по Большому каналу, как завтракали в кафе под колоннадой Прокураций. Наверху отбивали время бронзовые фигуры, а в двух шагах от их столика играл пожилой длинноволосый скрипач. Потом начала прибывать вода, и официанты принесли деревянные настилы, чтобы клиенты кафе не замочили ноги.
Там же, в маленьком магазинчике на площади Святого Марка, они купили это ожерелье… Да, когда-то им с Арсением было хорошо. Вот куда только это все ушло?
Внизу, на дне шкатулки, располагались футляры с кольцами и серьгами. Она один за другим открыла их.
Несколько золотых колец, перстень с изумрудом, еще один с густо-синим сапфиром, два колечка с небольшими бриллиантами. А вот сережки – с изумрудами под перстень, с крупными грушевидными жемчужинами, с резными камеями. А вот в этом зеленом футляре должны быть те самые серьги с бриллиантовыми стрелками.
С непонятным волнением Соколовская открыла футляр.
Почему, собственно, она волнуется? Неужели хоть на секунду поверила в слова Арсения?
Она заглянула в футляр… и рот от волнения наполнился горькой густой слюной.
На черном бархате лежала сережка из белого золота.
Два сцепленных треугольника и поверх них – стрелка из небольших бриллиантиков.
Одна сережка.
Сердце неровно билось в каком-то неправильном месте.
Где же вторая? Неужели в том, что сказал Арсений, есть какой-то смысл?
Она почувствовала спиной взгляд, повернулась.
Арсений стоял в дверях ее спальни и смотрел на нее с тревожным ожиданием.
В такие моменты в голове у человека проносятся совершенно неподобающие мысли. Елена Максимовна подумала, что муж вошел в ее спальню впервые за последний год. Впрочем, не вошел, остановился на пороге.
– Ее там нет, – проговорил он утвердительным тоном.
И тут же развернулся и ушел.
Соколовская опустилась на край кровати и задумалась.
Что же это значит? Куда делась эта проклятая сережка? Точнее, как она попала в офис той лупоглазой идиотки?
И самое главное – что ей, Елене Соколовской, теперь делать?
Держа в руках злополучную сережку, она побрела по квартире. Муж нашелся в гостиной возле бара, он сидел на диване, не сняв плаща, и пил коньяк из большого бокала.
– Когда, ты говоришь, произошло это убийство? – спросила Елена усталым голосом.
– Не я, а милиция говорит, что ты убила ее в районе восьми вечера, – злорадно ответил муж.
– Ну, положим, милиция насчет меня еще ничего не говорит… – усмехнулась Елена.
«Это ненадолго, милая…» – он все же не посмел сказать это вслух, но взгляд был очень красноречив.
Она отвернулась к окну. Дело принимает совершенно отвратительный оборот. Вчера она возвращалась с удаленного загородного объекта и на въезде в город с Выборгского шоссе попала в ужасную пробку. Там и обычно с трудом проехать можно, потому что нет развязки, а тут еще случилась авария.
В общем, алиби у нее на вчерашний вечер нету. Пробка, конечно, была, ГИБДД подтвердит, но кто видел в той пробке ее машину? Плохо, очень плохо…
Не зря в деловых кругах она была известна с хорошей стороны, многие мужчины безоговорочно признавали ее авторитет. Голова у нее работала отлично, и деловая хватка была бульдожьей.
Вот и сейчас в мозгу мгновенно осветилась вся операция, которую задумал какой-то ее недруг. Она твердо знает, что не была вчера вечером в этом чертовом бизнес-центре, да она вообще в нем никогда не была! И не убивала эту несчастную девчонку. Больше ей делать нечего! И не теряла треклятую сережку, если на то пошло, она вообще давно эти серьги не надевала. Не нравились они ей, вот что.
Ее элементарно подставили. Подвели под убийство из ревности. Эта девчонка сама по себе никому совершенно не нужна, вся операция была разработана и осуществлена только для того, чтобы вывести из игры ее, Елену Соколовскую.
