Седая женщина развернулась и с неожиданной для ее возраста ловкостью выскочила навстречу мне из автобуса. Она приняла настоящую боевую стойку и окинула меня цепким оценивающим взглядом. Под этим взглядом я почувствовала себя беспомощной и обреченной.
Теперь эта женщина нисколько не была похожа на стареющую медсестру или учительницу, она даже заметно помолодела и казалась очень сильной и опасной. В правой руке она сжимала свое необычное оружие – старинную золотую заколку с длинным, остро заточенным наконечником. Наверняка именно этой заколкой она только что убила Сивого, ею же пыталась убить Ивана, но вместо него проколола надувную куклу, муляж, сложенный из кислородных подушек…
И еще – я поняла, что уже видела ее.
Это она приходила к нам домой под видом почтальона, якобы принесла заказное письмо для Ланских. Она сразу показалась мне подозрительной! Но уж теперь-то она нисколько не походила на почтальона.
Со своей заколкой в руке она была похожа на смертельно опасную ядовитую змею, приготовившуюся к атаке.
– Где он? – прошипела она, еще усиливая сходство со змеей.
– Не знаю, о ком вы говорите! – ответила я, немного отступая в сторону.
– Лучше не зли меня! – выкрикнула тетка и бросилась вперед, выставив перед собой смертоносную заколку.
Я метнулась в сторону и умудрилась ударить ее по руке фонариком. Тетка вскрикнула от боли и отступила, готовясь к новой атаке. Я сама удивилась собственной ловкости, но не переоценивала свои силы и понимала, что долго не устою в этом поединке. Конечно, главным моим преимуществом была молодость, но что значит молодость по сравнению с мастерством и опытом профессионала?
Убийца развернулась, плавно переступила, снова принимая боевую стойку. Я поудобнее перехватила фонарик, надеясь повторить свой удачный удар. Тетка резко выдохнула, бросилась вперед. Я взмахнула тяжелым фонариком… но на этот раз удар пришелся в пустоту: моя соперница сделала обманное движение и оказалась слева от меня, в зоне, недоступной для моего орудия.
Мало того: из-за неудачного удара я потеряла равновесие, покачнулась… а седая тетка толкнула меня в бок, выставила ногу – и я покатилась по асфальту!
В ту же секунду она прыгнула на меня, придавила грудь коленом и занесла надо мной свою смертоносную заколку.
– Где он? – повторила она свой вопрос, сверля меня пристальным взглядом.
– Не… не знаю, о ком вы говорите! – пропыхтела я, пытаясь заслониться от нее рукой с фонариком.
– Ничего, я его сама найду! – процедила она, замахиваясь. – Он не мог далеко уйти. А ты мне больше не нужна…
Я в ужасе смотрела на сверкающее острие.
Еще секунда – и она нанесет смертельный удар, и для меня все кончится. Не только для меня – эта профессионалка моментально найдет Ивана, в страхе скорчившегося под сиденьем микроавтобуса, и уж он-то не сможет ей сопротивляться…
Эта мысль придала мне новые силы. Я выдернула руку с фонариком, попыталась выбить из руки убийцы заколку – но она была готова, отбила мой удар локтем и замахнулась…
И вдруг на ее лице отразилось искреннее удивление.
Седая женщина негромко ахнула, покачнулась. Рука с заколкой безвольно упала, и она сама рухнула, придавив меня всем весом к асфальту.
Только тогда я расслышала звук – совсем негромкий, как хлопок ладоней, совсем непохожий на звук выстрела…
Я с трудом сбросила с себя мертвое тело, попыталась приподняться. В нескольких шагах от меня стояла Инга, в руке у нее был дымящийся пистолет с навинченным на ствол металлическим цилиндром глушителя.
Переводя взгляд с меня на мертвую женщину, Инга подошла к микроавтобусу. Немного не доходя до него, озабоченно спросила:
– Она не успела?
– Не успела – что? – переспросила я.
После перенесенных волнений, после драки с убийцей я соображала слишком медленно.
– Не успела убить его? Убить Ивана?
– Не-ет… – протянула я, лихорадочно соображая, что делать, как спасти Ивана.
В шаге от меня валялся фонарик. Конечно, против пистолета с глушителем это не слишком надежное оружие, но все же…
Я подобрала его и шагнула к Инге.
Она тем временем распахнула заднюю дверцу машины, увидела носилки с валяющейся на них проколотой «куклой»…
Видимо, в отличие от меня она соображала очень быстро. Наклонившись, приподняла край простыни, прикрывавшей соседнее сиденье, и увидела там скорчившегося, перепуганного Ивана.
– Очухался? – проговорила Инга насмешливо. – Ну, это ничего… это мы сейчас быстро поправим…
Она засунула пистолет за пояс, вытащила откуда-то шприц, потянула Ивана за руку…
Сейчас или никогда!
Я бросилась вперед, налетела на Ингу, ударила фонариком…
Удар пришелся вскользь, по щеке, и только разозлил ее. Инга развернулась ко мне, выставила вперед шприц. Я попыталась поднырнуть под ее руку, но Инга ударила меня левой рукой в солнечное сплетение. Из глаз у меня посыпались искры, дыхание перехватило… я согнулась пополам и из последних сил оттолкнула руку со шприцем. Инга перехватила меня за кисть, сжала до хруста и поднесла шприц к моему предплечью.
И в это время на нас обрушилось что-то огромное, рычащее, золотисто-песочное. Я откатилась в сторону, приподнялась на локте и увидела Бонни, который прижимал поверженную Ингу к асфальту и победно рычал, демонстрируя ей свои страшные клыки.
Только тогда я увидела две черные машины, остановившиеся рядом с нашим микроавтобусом, и выходящих из них людей в одинаковых черных костюмах.
Один из них подошел к Бонни, потрепал его по загривку и наклонился, чтобы защелкнуть наручники на запястьях Инги.
Бонни, поняв, что его долг выполнен, с громким лязгом захлопнул пасть и потрусил ко мне.
Я уже почти поднялась на ноги, но, когда он ткнулся в мой бок своей огромной головой, не удержалась и снова уселась на асфальт. А этот слонопотам в одну секунду облизал меня с ног до головы своим шершавым языком.
– Все, Бонни, хватит… – Я пыталась подняться, чтобы помочь Ивану, но не тут-то было. Попробуй освободиться от бегемота, когда он этого не хочет!
Бонни не собирался никуда меня отпускать. Своим поведением он ясно выразил, что он страшно, просто безумно за меня переживал, что я ему очень и очень дорога, и он боится остаться совсем один в этом злом и жестоком мире. Он отпустил меня на дело одну, но это было в первый и последний раз. Отныне все опасности мы будем встречать вместе, вернее, сначала он, а потом я. Он сумеет меня защитить, и больше мы никогда не расстанемся.
Все эти умозаключения Бонни выражал посредством воя, лая, мотания хвоста и облизывания. Я его очень хорошо поняла, но решила отложить выяснение отношений на потом.
