Прямо напротив входа красовалась мраморная статуя какой-то античной богини. Я вспомнила свой подъезд на Васильевском острове, статую Фемиды и порадовалась, что со мной нет Бонни – он наверняка попытался бы поднять лапу на мраморную богиню, и у нас были бы неприятности.
– Извините, вы к кому? – чрезвычайно приветливо обратился ко мне симпатичный молодой человек в строгом темном костюме.
Это тоже хорошо говорило о фирме: в конторах попроще возле входа ставят толстого дядьку средних лет в пятнистом комбинезоне.
– Я по поводу работы… – сказала я довольно робко. Впрочем, у человека, который пришел устраиваться на работу в солидную фирму, вполне может быть неуверенный вид.
– Вам нужно подняться на второй этаж, там налево по коридору и до кабинета номер двадцать четыре, – сообщил мне молодой человек, но приветливость в его голосе понизилась градусов на двадцать.
Я поблагодарила его и поднялась на второй этаж.
Лестница была тоже мраморная, с широкими ступенями, покрытыми темно-красным ковром. Справа от площадки была огромная дверь, отделанная резьбой и бронзовыми украшениями. За этой дверью, несомненно, располагалось местное начальство. Неожиданно дверь распахнулась, из нее выскочила девица в зеленом костюме и белой блузке, с красным от волнения лицом. Размахивая руками и разговаривая сама с собой, она припустила по коридору, цокая каблучками.
– Эй, тебе помочь? – крикнула я вслед.
Но она только махнула рукой и исчезла в конце коридора.
Я пожала плечами и пошла влево, как велел мне охранник.
Дверь двадцать четвертого кабинета была гораздо скромнее первой, но тоже хранила воспоминания о позапрошлом веке. Я постучала, не дождалась ответа, толкнула створку и вошла внутрь.
Комната, в которую я попала, была довольно просторной и светлой. В ней находилось три письменных стола (не антикварные, вполне современные столы, но подходящие к общему стилю особняка). За столами сидели три женщины в строгих костюмах. Две из них увлеченно работали на компьютерах, третья смотрела на меня.
– Вы к кому? – спросила она не слишком приветливо.
– Я по поводу работы… – робко проговорила я, подавленная строгой и внушительной роскошью здания.
Я ожидала чего угодно: что у меня потребуют оксфордский диплом, лицензию практикующего экстрасенса, документ о владении карате и айкидо на уровне черного пояса и уж, по крайней мере, рекомендации с четырех последних мест работы.
Но вместо этого женщина выскочила из-за стола и бросилась мне навстречу:
– Как вы вовремя! Слава богу! Я уже не знала, что делать! Света не дотянула даже до обеда!
– Что? – от удивления я попятилась, пока не уперлась спиной в дверь, – какая Света? О чем вы говорите?
– Неважно, – отмахнулась женщина, – вы могли бы приступить прямо сейчас?
Я порадовалась, что с утра не поленилась заскочить в парикмахерскую и привести себя в приличный вид.
– Да, могла бы…
– Но это же просто замечательно! Пойдемте, я отведу вас на рабочее место…
– Но как же… – пролепетала я растерянно, – документы… вы ничего не спросили… и по поводу зарплаты…
– Потом, потом! – Она отмахнулась, схватила меня за локоть и потащила по коридору в обратном направлении.
К полному моему удивлению, мы остановились возле той самой впечатляющей двери, на которую я загляделась в самом начале. Моя провожатая толкнула эту дверь, и мы оказались в роскошной приемной.
Пол покрывал толстый светло-бежевый ковер, на стенах висели гравюры в золоченых рамках – изображения старинных особняков и загородных домов. В углу красовался антикварный столик красного дерева, напротив у стены – традиционная кожаная «тройка» – диван и два кресла. На диване лежала бледная до синевы молодая женщина и стонала, сложив руки на животе, казавшемся огромным при ее мелком телосложении. Возле крутилась та самая девица в зеленом костюме, что чуть не сшибла меня в коридоре. В руках она держала стакан с водой и повторяла монотонно:
– Светочка, попей, легче станет!
При нашем появлении зеленая девица вскинулась и воскликнула:
– Анна Николаевна, я боюсь! Вдруг она сейчас родит, что делать-то будем?
– «Скорую» уже вызвали, – ответила моя спутница, – теперь только ждать надо…
Света внезапно вскрикнула, дернулась и махнула рукой. Вода вылилась, стакан упал и покатился по ковру.
– Раньше времени у нее началось, – пояснила Анна Николаевна, как будто что-то было непонятно.
– Светочка, успокойся! – обратилась она к роженице. – Мы нашли человека на твое место, так что спокойно можешь рожать…
Света приподнялась на диване и хотела, видно, сказать, что ее совершенно не волнует, нашли они человека или не нашли, но боль снова скрутила ее изнутри, и Света, морщась, просто покрутила пальцем у виска.
Открылась дверь, и в приемную ввалились двое санитаров с носилками, следом, переваливаясь по-утиному, спешила толстая акушерка.
С налету ткнув в Светин живот деревянную трубку, она недолго послушала, потом переменилась в лице и крикнула санитарам, чтобы хватали роженицу и несли скорее, а то как бы в машине не родила.
– Вот ваше рабочее место, – Анна Николаевна показала мне на стол, – да, я даже не спросила, приходилось ли вам работать помощником руководителя… то, что раньше называлось секретарем…
– Справлюсь, – смело заявила я, – компьютером владею, делопроизводством тоже… вообще-то я работала бухгалтером…
– Ну и отлично, – я поняла, что Анна Николаевна меня не слушает.
Уже в дверях Света приподнялась на носилках, повернулась ко мне и выдохнула в крайнем волнении:
– Запомни, кофе он пьет крепкий и очень сладкий, три куска сахара на маленькую чашку!
– Со сливками? – машинально переспросила я.
– Упаси тебя боже! – Она округлила глаза. – Никаких сливок! Только лимон! Все необходимое в том шкафу! – Она показала на хорошенький шкафчик красного дерева, скромно стоявший в углу приемной.
Через минуту помещение опустело, сотрудники тоже вышли.
Не успела дверь за ними закрыться, как на переговорном устройстве загорелась красная лампочка, и из динамика донесся хорошо поставленный мужской голос:
– Света, зайдите с бумагами на подпись!
– Я не Света, я Василиса… – вякнула я, но переговорник уже выключился.
Я схватила кожаную папку, на которой золотом было вытиснено «на подпись», и вошла в кабинет начальника.
По сравнению с этим кабинетом все предыдущие помещения «Эльстроя» показались мне предельно скромными, чуть ли не нищенскими.
Стены были отделаны панелями из ценных пород дерева, на них висели картины в роскошных рамах, ковер на полу был такой пушистый, что ноги тонули в нем по щиколотку. В дальнем конце кабинета красовался стол, которому самое место было в Эрмитаже или Лувре, – изящное изделие из черного дерева, отделанное вставками из перламутра и золоченой бронзы. В довершение всего над этим столом красовалось венецианское зеркало в раме из граненого хрусталя.
