Последние слова, конечно же, были адресованы Дусе, которая снова умудрилась откопать злополучную кость. Лена бросилась с ней разбираться, а я отправилась прочь. Все равно больше ничего полезного я здесь наверняка не узнаю.
Бонни, как обычно, встретил меня в дверях.
Прежде всего он всегда норовил встать мне лапами на грудь, да еще и обслюнявить меня с ног до головы, сегодня же он повел себя совершенно иначе. Сперва он подскочил ко мне, но вдруг замер, затормозив всеми четырьмя лапами, и уставился на меня так, как будто видит первый раз в жизни.
– Бонни, ты что, не узнал? – проговорила я обиженно. – Ну, знаешь ли! Это после того, как много мы с тобой вдвоем пережили? После всего, что испытали? Ну, все, можешь больше не рассчитывать на ветчину и морепродукты…
Он смущенно завилял хвостом, мимоходом сбросив на пол телефонный аппарат, и наклонил свою лобастую голову с потешным выражением провинившегося ребенка. При этом он продолжал удивленно посматривать на меня да еще и принюхиваться.
– Ах вот в чем дело! – догадалась я. – Ты почувствовал запах Дуси! Ну, понятно! Вообще-то она очень симпатичная, и знаешь, кажется, твои фотографии произвели на нее впечатление.
Бонни отпрыгнул назад всеми четырьмя лапами, припал к полу и издал негромкое бархатистое рычание.
– Ты хочешь сказать, что мечтаешь с ней познакомиться? Я правильно тебя поняла?
Бонни снова утвердительно заурчал.
– Ну что ж, надо будет как-нибудь организовать встречу. Тем более что у меня в тех краях тоже найдутся дела, только, Бонни, ты должен мне обещать, что будешь вести себя как воспитанный пес и постараешься произвести на Дусю и ее хозяйку хорошее впечатление!
Бонни запрыгал по прихожей, как разыгравшийся козлик, при этом своротил вешалку, опрокинул табуретку и стойку для обуви. Не думаю, что такое поведение произведет хорошее впечатление на благовоспитанную собаку и ее хозяйку!
Поздно вечером я включила компьютер и залезла в Интернет, потому что во время вечерней прогулки с Бонни мне пришла в голову здравая мысль.
Что я узнала про Аллу из рассказа любопытной хозяйки Дуси? Да ничего особенного. Я не узнала, кто такая Алла, откуда взялась, где жила раньше, кем работала, есть ли у нее родственники. Где-то Ленин сосед Юрий Сергеевич Аллу подцепил, влюбился, да так сильно, что развелся с женой и женился на Алле. Судя по моему с ней разговору, Алла тоже очень его любила.
Но прежняя жена никак не могла успокоиться, все рыскала вокруг, вынюхивала, расследовала. И нашла про Аллу такую информацию, что сумела заронить в душу влюбленного мужчины большие опасения. Он поверил во все, развелся, причем опять-таки не сказал ей настоящей причины, а придумал, что возвращается к той, первой жене – старая, мол, любовь не ржавеет или та, первая, ему больше подходит… Все это я знаю из беседы с рыдающей Аллой. Я тогда спросила: «Муж что, другую завел?» А она усмехнулась криво и ответила, что да, вроде того… Осторожный человек Юрий Сергеевич, побоялся напрямую разговор вести – так, мол, и так, узнал я про тебя такие вещи, что жить с тобой дальше никак не могу…
Что же такое особенное стало ему известно про Аллу? Кто она такая? Судя по последующим событиям, она замешана в каком-то крутом криминале, за то ее и убили.
Я вздрогнула от неожиданно возникшего предположения. Уж не Людмила ли Николаевна, нынешняя жена своего прошлого мужа, подсуетилась с убийством соперницы? А что, ей от смерти Аллы только выгода – муж снова с ней. Но нет, я же была там и хорошо слышала, как Алла говорила со своим убийцей. Это, несомненно, был мужчина, я слышала его голос и видела ноги в черных кроссовках.
Алла была женщина опасная и решительная, никого не боялась. Одну только слабость имела – мужа сильно любила. Я вздохнула – вот бы кого расспросить! Уж он-то все знает…
Но куда там, нынешняя жена, Людмила Николаевна, стережет его получше служебной собаки! Мне туда ходу нет…
И получается, что наговорила соседка много всего, а полезной информации – с гулькин нос! Хотя, пожалуй, один интересный факт все же был. Людмила Николаевна в разговоре с мужем упомянула какое-то «мамлеевское дело». Алла, дескать, точно в нем была замешана. Раз дело – стало быть, криминал. Оттого я и решила поискать в Интернете – если громкое дело, то наверняка про него в газетах писали и по телевизору говорили.
Через некоторое время я выяснила, что «мамлеевское дело» получило свое название вовсе не от человека по фамилии Мамлеев, как я сначала подумала, а от названия деревни километрах примерно в двадцати пяти от Петербурга. Там шесть лет назад был серьезный пожар. Не в самой деревне, а чуть поодаль, в особняке, который построил крупный криминальный авторитет Федор Кротов по кличке Серый. Пожар был очень сильный, но его удалось быстро потушить. Вроде бы никто не пострадал. Была фотография особняка, сделанная до пожара. Я вывела ее на экран и застыла в удивлении.
Это был не особняк, а целый дворец. Огромное здание, светло-голубое, с белоснежными колоннами и пилястрами, широкая каменная лестница спускается к речке и заканчивается причалом. А сзади, на горке, виднеются золотые купола белоснежной церкви. Ну, просто не Мамлеево, а настоящий Версаль или, скорее, Царское Село! И вот, поди ж ты, загорелось у них что-то. И какое отношение к этому пожару имела Алла? Кухаркой у них работала и забыла газ выключить? Или у нее в комнате проводка загорелась?
Это вряд ли. На кого Алла совершенно не похожа, так это на прислугу. Даже на бывшую. И из-за чего же тогда шум? Сказано же, что никто не погиб, а пожар быстро потушили. Так какое может быть «мамлеевское дело»?
Я поняла, что в Интернете я ничего больше не найду. Нету там информации – слишком много времени прошло, а может, СМИ и не знали ничего.
Стало быть, нужно обращаться к профессионалам. Дядя Вася небось все помнит, он тогда еще работал в милиции.
Однако тут же я вспомнила, как он выгнал меня и велел сидеть тихо и смотреть телевизор в обществе Бонни. Ну уж нет, ни за что к нему не пойду! И звонить не стану, сама разберусь. Он еще пожалеет, что так со мной обошелся!
Придется искать встречи с Лешей Твороговым, моим знакомым капитаном из милиции.
Познакомились мы с Лешей несколько месяцев назад, когда он пришел меня арестовывать по подозрению в убийстве любовницы моего мужа, теперь, к счастью, бывшего. Сами понимаете, такая ситуация не способствует сближению. Больше того, я его тогда сразу возненавидела, а он меня запрезирал, потому что улики были очень уж веские.
Ну, когда дело благополучно разрешилось и Творогов со своим коллегой, тоже капитаном, Бахчиняном даже некоторым образом спасли мне жизнь, Леша стал испытывать ко мне двойственные эмоции. С одной стороны, мучился чувством вины – не разобрался сразу, кто преступник, а кто невинная жертва неудачных обстоятельств. С другой стороны – вроде бы потом он меня спас, так что ощущал законную гордость и ничего не имел бы против, если бы я повисла у него на шее со слезами благодарности. Но я тогда не повисла, потому что была обеспокоена здоровьем Бонни.
