– Я думаю – уйти, – отозвалась София.
Я поспешил выскользнуть из комнаты вдогонку за Тавернером. И
тут же наткнулся на Жозефину, которая каталась на обтянутой байкой двери,
ведущей в хозяйственную часть дома. Она явно пребывала в отличном расположении
духа.
– Полицейские – дураки, – заявила она.
Из гостиной вышла София:
– Что ты тут делаешь, Жозефина?
– Помогаю няне.
– Ты, наверное, подслушивала.
Жозефина скорчила гримасу и исчезла.
– Горе, а не ребенок, – заметил?? София.
Глава 11
Я вошел в кабинет помощника комиссара Скотленд-Ярда в тот
момент, когда Тавернер заканчивал свое повествование о постигших его
неприятностях.
– И вот извольте. Я всю эту компанию, можно сказать,
наизнанку вывернул и что выяснил? Ровным счетом ничего! Ни у кого никаких
мотивов. Никто в деньгах не нуждается. А единственная улика, говорящая против
жены и ее молодого человека, – то, что он смотрел на нее влюбленным взглядом,
когда она наливала ему кофе.
– Ну, будет вам, Тавернер, – сказал я. – У меня есть кое-что
получше.
– Ах так? И что же, позвольте спросить, вы такого узнали,
мистер Чарльз?
Я сел, закурил сигарету, откинулся на спинку стула и тогда
только выложил свои сведения:
– Роджер Леонидис и его жена намеревались удрать за границу
в следующий вторник. У Роджера произошло бурное объяснение с отцом в день
смерти старика. Старший Леонидис обнаружил какие-то его грехи, и Роджер признал
свою вину.
Тавернер побагровел.
– Откуда вы все это, черт побери, выкопали? – загремел он. –
Если это идет от слуг…
– Нет, не от слуг, а от частного сыскного агента.
– Кого вы имеете в виду?
– Должен сказать, что, в соответствии с канонами лучших
детективов, он, или, вернее, она, или, еще лучше, – оно положило полицию на обе
лопатки. Я также подозреваю, – продолжал я, – что у этого агента имеется и еще
кое-что про запас.
Тавернер раскрыл было рот и тут же закрыл его. Он хотел
задать так много вопросов сразу, что не знал, с чего начать.
– Роджер! – выговорил он наконец. – Так, значит, это Роджер?
Я с некоторой неохотой поделился с ними новостями. Мне
нравился Роджер Леонидис. Я вспомнил его уютную комнату – жилье общительного,
компанейского человека, его дружелюбие и обаяние, мне претила необходимость
пускать по его следу ищеек правосудия. Имелся, конечно, шанс, что вся
полученная от Жозефины информация недостоверна, но, по правде говоря, я так не
думал.
– Значит, все идет от девчушки? – спросил Тавернер. – Это
дитятко, кажется, подмечает все, что творится в доме.
– Обычная история с детьми, – небрежно проронил отец.
Преподнесенные мною сведения, если считать их верными,
изменили наш взгляд на ситуацию. В том случае, если Роджер, как с уверенностью
утверждала Жозефина, «прикарманил» средства фирмы, а старик про это прознал,
стало жизненно необходимо заставить замолчать старого Леонидиса, а потом
покинуть Англию до того, как правда выплывет наружу. Возможно, Роджер какими-то
махинациями дал повод к уголовному преследованию.
С общего согласия было решено безотлагательно навести
справки о делах ресторанной фирмы.
– Если факты подтвердятся, – заметил мой отец, – их ждет
мощный крах. Концерн огромный, речь идет о миллионах.
– И если финансы у них не в порядке, мы получим то, что
нужно, – добавил Тавернер. – Скажем так. Отец вызывает к себе Роджера. Роджер
не выдерживает и признается. Бренда Леонидис как раз ушла в кино. Роджеру надо
только, выйдя из комнаты отца, зайти в ванную, вылить из пузырька инсулин и
налить туда крепкий раствор эзерина – больше ничего. А могла и его жена это
сделать. Вернувшись в тот день домой, она пошла в другое крыло дома якобы за
трубкой, забытой там Роджером. На самом же деле она вполне могла успеть
произвести подмену до возвращения Бренды из кино. И сделать это быстро и
хладнокровно.
Я кивнул:
– Да, именно она мне видится главным действующим лицом.
Хладнокровия ей не занимать. Не похоже, чтобы Роджер Леонидис выбрал яд как
средство убийства – этот фокус с инсулином наводит на мысль о женщине.
– Мужчин-отравителей было сколько угодно, – коротко возразил
отец.
– Как же, сэр, – ответил Тавернер. – Уж я-то это знаю, – с
жаром добавил он. – И все равно Роджер человек не того типа.
– Причард, – напомнил отец, – тоже был очень общительный.
– Ну, скажем так: муж и жена оба замешаны.
– С леди Макбет в главной роли, – заметил старик. – Как она
тебе, Чарльз, похожа?
Я представил себе тонкую изящную фигуру в аскетически пустой
комнате.
– Не вполне, – ответил я. – Леди Макбет по сути своей
хищница. Чего не скажешь о Клеменси Леонидис. Ей не нужны никакие блага мира
сего.
– Но зато ее может серьезно волновать безопасность мужа.
– Это верно… И она, безусловно, способна… способна на жестокость.
«Разного типа жестокость», – так сказала София.
Я заметил, что старик внимательно за мной наблюдает.
– Что у тебя на уме, Чарльз?
Но тогда я ему еще ничего не сказал.
Отец вызвал меня на следующий день, и, приехав в
Скотленд-Ярд, я застал его беседующим с Тавернером. Вид у Тавернера был явно
довольный и слегка возбужденный.
– Фирма ресторанных услуг на мели, – сообщил мне отец.
– Вот-вот рухнет, – подтвердил Тавернер.
– Я видел, что акции вчера вечером резко упали, – сказал я.
– Но сегодня утром они, кажется, опять поднялись.
– Нам пришлось действовать очень деликатно, – пояснил
Тавернер. – Никаких прямых расспросов. Ничего, что могло бы вызвать панику или
спугнуть нашего затаившегося подопечного. У нас есть свои источники информации,
и мы получили вполне определенные сведения. Фирма на грани банкротства. Она не
способна справиться со своими обязательствами. И причина в том, что вот уже
несколько лет ею управляют из рук вон плохо.
– А управляет ею Роджер Леонидис?
– Да, главным образом.
