– И каким образом мне это удастся?
В ее ярких голубых глазах, глядящих на меня, зажегся
странный огонек.
– С помощью твоего отца, – ответила она.
Тогда, в Каире, я рассказал Софии, что мой отец – помощник
комиссара в Скотленд-Ярде. Он и сейчас еще занимал эту должность. При ее словах
холод сдавил мне грудь.
– Значит, дело настолько худо?
– Думаю, что да. Видишь, за тем столиком у входа сидит
одинокий человек, вполне симпатичный, похож на отставного военного?
– Да.
– Он стоял на платформе в Суинли Дин, когда я садилась
недавно в поезд.
– Ты хочешь сказать – он следит за тобой?
– Да. Думаю, вся наша семья находится… – как это называется?
– под наблюдением. Нам, в сущности, намекнули, чтобы мы не покидали дом. Но я
решила повидать тебя во что бы то ни стало. – Она с воинственным видом
выставила твердо очерченный подбородок. – Я вылезла из окна ванной и
соскользнула вниз по водосточной трубе.
– Любовь моя!
– Но полиция хорошо знает свое дело. Кроме того, я же
посылала тебе телеграмму… Словом… неважно, зато мы здесь вместе… Но дальше мы
должны действовать в одиночку. – Она помолчала, потом добавила: – К сожалению…
нет никаких сомнений в том, что мы любим друг друга.
– Никаких, – повторил я. – И не говори «к сожалению». Мы с
тобой пережили мировую войну, чудом избегли смерти – так почему же смерть очень
старого человека… Сколько, кстати, было ему лет?
– Восемьдесят семь.
– Да, конечно. Это было написано в «Таймс». Если хочешь
знать мое мнение, то он просто умер от старости, и любой уважающий себя
терапевт признал бы этот факт.
– Если бы ты был знаком с дедом, – проговорила София, – ты
бы удивился, что он вообще мог умереть.
Глава 3
Я всегда в какой-то мере питал интерес к полицейской работе
отца, но мог ли я предположить, что когда-нибудь мне доведется испытать самую
непосредственную, личную заинтересованность.
Моего старика (как я называл отца) я еще не успел повидать.
Когда я приехал из аэропорта, его не было дома, а приняв ванну, побрившись и
переодевшись, я поторопился на свидание с Софией. Но теперь, когда я вернулся
домой, Гловер доложил, что отец у себя в кабинете.
Он сидел за письменным столом и хмуро взирал на лежавший
перед ним ворох бумаг. Когда я вошел, он вскочил:
– Чарльз! Давненько мы с тобой не виделись!
Свидание наше, после пяти лет военной разлуки, разочаровало
бы француза. На самом же деле радость встречи была искренней и глубокой. Мы со
стариком очень любим и неплохо понимаем друг друга.
– Есть немного виски, – предложил он. – Скажешь, когда
хватит. Прости, что меня не было дома, когда ты приехал. Я по макушку в работе.
Тут одно чертовски сложное дело раскручивается.
Я откинулся на спинку кресла и закурил.
– Аристид Леонидис? – спросил я.
Брови его сдвинулись к переносице. Он кинул на меня зоркий
взгляд. Голос его прозвучал вежливо, но сурово:
– Кто тебе сказал, Чарльз?
– Стало быть, я прав?
– Откуда у тебя такие сведения?
– Получена информация.
Старик выжидательно молчал.
– Информация, можно сказать, прямо из первых рук.
– Давай, Чарльз, объяснись.
– Тебе это может не понравиться, – начал я наконец. – Там, в
Каире, я встретил Софию Леонидис. Влюбился в нее. И собираюсь жениться. Я видел
ее сегодня. Мы недавно обедали в ресторане.
– Она с тобой обедала? В Лондоне? Интересно знать, как она
ухитрилась туда попасть? Все семейство просили – разумеется, вполне деликатно –
не покидать дом.
– Совершенно верно. Она спустилась по трубе из окна ванной.
Губы старика дрогнули в усмешке.
– Судя по всему, – заметил он, – весьма находчивая молодая
особа.
– Ничего, не огорчайся, твои полицейские тоже ребята
расторопные, – утешил я его. – За ней до самого ресторана «Марио» следовал
симпатичный парень армейского типа. Я буду фигурировать в отчете, который он
тебе представит: рост сто семьдесят пять сантиметров, волосы каштановые, глаза
карие, костюм темно-синий в узкую полоску и так далее.
Старик пристально на меня смотрел.
– Это… серьезно? – спросил он.
– Да, серьезно, папа.
Последовало недолгое молчание.
– Ты против? – спросил я.
– Я не был бы против еще неделю назад. Семья с хорошим
положением, девушка с деньгами… да и я знаю тебя. Ты, как правило, не так легко
теряешь голову. Но сейчас…
– Что, папа?
– Все, может быть, еще обойдется, если…
– Что если?
– Если убийство совершил тот, кто и требуется.
Вот уже второй раз за вечер я слышал эту фразу. Во мне
проснулось любопытство:
– И кто же это такой?
Отец бросил на меня острый взгляд:
– А что тебе вообще известно?
– Ничего.
– Ничего? – удивился он. – Разве девушка тебе не рассказала?
– Нет… Она сказала, что пусть лучше я увижу все со стороны.
– Интересно, почему так?
– Разве это не ясно?
– Нет, Чарльз. По-моему, не ясно.
Он прошелся взад-вперед по кабинету, хмуря брови. Какое-то
время назад он раскурил сигару, но она успела потухнуть – до такой степени
старина был встревожен.
– Что ты вообще знаешь об этой семье? – выпалил он.
– Пропасть! Знаю, что был старик и куча сыновей, внуков и
родня жены. Всех ответвлений я не усвоил. – Я помолчал. – Придется тебе, отец,
обрисовать обстановку.
– Хорошо. – Он уселся на место. – Значит, так, начну с
начала – с Аристида Леонидиса. Он приехал в Англию, когда ему было двадцать
четыре года.
– Грек из Смирны.
– И это тебе известно?
– Да, но это, в общем, и все.
