– Я хотела бы с вами проконсультироваться, хотела бы показать вам несколько фотографий…
– Конечно! – Он прямо излучал доброжелательность. – Это репродукции картин или фотографии архитектурных памятников?
– Не совсем… – Я подошла к его столу и выложила перед ним пачку фотографий.
Он склонился над ними, несколько минут в упор разглядывал, перекладывал снимки и наконец поднял глаза.
Теперь они излучали не неземной свет, а страх и самую настоящую ненависть. Я даже сама испугалась и покосилась на дверь аудитории. В дверях, облокотясь о притолоку, стоял дядя Вася, и мне сразу стало как-то спокойнее.
– Откуда это у вас? – процедил Зоренко после затянувшейся паузы.
– Не все ли вам равно? – спросила я. – Гораздо важнее другое: я готова вам эти фотографии отдать, но не просто так, разумеется…
– Разумеется… – как эхо, повторил он. – С виду такая милая девушка, а на самом деле – шантажистка… Впрочем, я ничуть не удивляюсь: сейчас такое время, что порядочность не в чести…
– Внешность бывает очень обманчива, – подтвердила я. – Вы тоже с виду прямо святой, хоть икону пиши, а на самом деле…
– Не будем об этом! – Он взмахнул тонкой изящной рукой, как будто хотел отделаться от меня. – Беда только в одном: у меня нет денег… совсем нет.
– Это не страшно, – откликнулась я. – У вас есть кое-что другое. То, что нужно мне.
– Что же это такое? – Теперь в его голосе звучал интерес.
– Сумка, – ответила я. – Сумка, которую вы нашли на антресоли.
Я действовала наугад, стреляла вслепую – но на этот раз, похоже, попала прямо в цель.
– Так это ваша сумка! – протянул Зоренко, и его глаза загорелись. – Значит, мы с вами перепутали сумки!.. Ну, так давайте поменяем их снова – я вам отдам вашу, а вы мне мою!
– Я вам уже назвала свои условия – отдайте мне сумку и получите фотографии… а если нет – я отнесу их в милицию. Думаю, там этими фотографиями очень заинтересуются…
– А чего ими интересоваться, подумаешь – фотографии любовного свидания… это пока что не запрещено законом! – Зоренко пожал плечами, но я видела страх в его глазах.
– Свидания не запрещены, – согласилась я, – даже с замужней женщиной. Беда только в том, что муж этой женщины убит, и вы сразу же попадете в число подозреваемых!.. А оттуда – и до мест не столь отдаленных легко добраться. Там, кстати, тоже свидания разрешены, только два раза в год. И передачи каждый месяц.
– Вы слишком много знаете! – огорчился Зоренко.
– К тому же я достаточно осторожна! – И я демонстративно обменялась взглядом с Василием Макаровичем. – Так что – будем меняться?..
– Будем… – Геннадий вздохнул, запустил руку в свою бездонную торбу и вытащил оттуда сумку.
Сумка была помятая, потертая, запыленная, но я была уверена, что это она, та самая сумка, из-за которой Маша обратилась к нам с дядей Васей…
– Ну что, тезка, все в порядке? – Дядя Вася подошел ко мне в институтском коридоре.
– Сумка – вот она, – проговорила я. – А вот кулона я что-то не вижу…
– Ну вот, опять двадцать пять! – Дядя Вася разочарованно взглянул на сумку. – Что же, все зря? Может, еще раз тряхнуть этого Зоренко – прижать как следует и узнать, не слямзил ли он кулончик?
Василий Макарович взял сумку у меня из рук, прощупал ее… и вдруг оживился:
– Да вот же, там за подкладкой что-то жесткое!
Он запустил руку внутрь сумки, нашел дырку в подкладке и вытащил из нее тот самый кулон на тонкой цепочке… А с ним вместе какую-то бумагу, которую хотел было выбросить, но я профессиональным взглядом бухгалтера определила, что это – платежный документ, о чем я и сказала дяде Васе. Откуда он взялся в Машиной сумке?
Но тут взгляд мой упал на кулон – очень, кстати, красивый – изящная платиновая звезда с крупным изумрудом посредине, а все лучи усыпаны мелкими бриллиантиками…
– Он его не нашел за подкладкой, потому и отдал сумку без скандала, – сообразил Василий Макарович и проследил глазами за Зоренко, который, уныло сутулясь, шел впереди нас по коридору.
– О, а вот еще один приятель! – проговорил дядя Вася, спрятав кулон и прибавив шагу.
Теперь и я заметила, что следом за Геннадием Серафимовичем тащился неприметный человечек невысокого роста – наш старый знакомый по кличке Шнурок.
Дядя Вася нагнал его и схватил за плечо:
– А ты что здесь делаешь? Решил получить высшее гуманитарное образование? При твоей профессии это, конечно, весьма полезно!
– Тише ты… – Шнурок попытался вырваться, но Василий Макарович крепко держал его за плечо.
– Говори, что ты здесь делаешь! – повторил дядя Вася.
– Да вон за тем козлом слежу. – Шнурок кивнул на Зоренко. – Он нам с Шепелявым большие деньги должен…
Шнурок снова посмотрел на Зоренко, потом на нас с дядей Васей, и в его глазах вдруг загорелся интерес:
– Эй, начальник, а это не ты ли насчет денежек подсуетился? Имей в виду, Шепелявый будет очень недоволен!
– Что ты меня своим Шепелявым пугаешь? – Василий Макарович нахмурился. – Где этот твой Шепелявый? Я с ним сам поговорю!
Шнурок несколько скис, но не подал виду и потянул дядю Васю к выходу из института. Там он показал ему на припаркованную машину:
– Ну, вон Шепелявый в тачке сидит, сам с ним разбирайся!
Дядя Вася вгляделся в человека за рулем и вдруг воскликнул:
– Да какой же это Шепелявый! Это же Колька Пень! Я его как облупленного знаю!
Он спустился по ступеням, подошел к машине Шепелявого и постучал в стекло.
– Цего надо? – Шепелявый повернулся к нему.
– Не узнаешь? – Дядя Вася ухмыльнулся. – А я тебя признал, Коля!
– О, нацальник! – Шепелявый криво улыбнулся. – Уз как я рад! Уз как я сцастлив!
– А с каких это пор у тебя новое погоняло? – поинтересовался Василий Макарович. – Впрочем, можешь не говорить, я сам догадаюсь: когда тебе на ростовской пересылке Леха Цыган зубы выбил, ты перестал половину алфавита выговаривать и приобрел новое имечко…
– Ну, какая разница… – поскучнел Шепелявый. – Новое, старое… ты луцсе, нацальник, скази, куда мои деньги дел. Нехоросо это, не по понятиям…
– Погоди про деньги! – отмахнулся дядя Вася. – За тобой же, Коля, столько хвостов висит! Сберкассу в Купчине ты брал? Ты! Магазин канцтоваров на Литейном – ты? Тоже ты! Думаешь, если кличку сменил, так все старые дела списал? Не выйдет, у нас память хорошая! Так что, Николай, сиди и не рыпайся! А насчет денег… вот они, твои деньги! – И он протянул Шепелявому квитанцию.
– Это сто такое? – всполошился тот и схватил бумажку. – Это как понимать?
