– Что же мешает ему обратиться ко мне?
– Вероятно, он не хочет лишний раз вас беспокоить.
– Беспокоить? Я люблю копаться в моторах! Вы только скажите, когда я смогу к нему подойти.
– Думаю, в любой момент.
– Я постараюсь сделать это завтра.
Питер Лейк не верил своему счастью. Неужели у него появится друг? Дружба делает людей счастливыми, а счастье может помешать его поискам. Но разве он не может заняться ремонтом мотора Эсбери? Хуже от этого никому не будет. Ведь он, в конце концов, работает не где-нибудь, а в «Сан».
Возвращение Абисмиллы
В ноябре корпоративные гиганты начали скупать культовые здания. Крейг Бинки, не желавший отставать от других, купил полдюжины баптистских церквей в Вест-Сайде. Впрочем, это не смогло улучшить ему настроения: куда ему было тягаться с фаворитами, к числу которых принадлежали Марсель Эйпэн, приобретший три епископальных храма в центре города и греческий православный храм в Астории, и Кроуфорд Виз, купивший разом шестьдесят синагог.
Крейг Бинки никак не мог оправиться от того, что Прегер де Пинто не только выступил против него в ходе предвыборной кампании, но и с легкостью обошел всех своих конкурентов. Де Пинто, судя по всему, обладал какой-то информацией об огромном корабле, стоявшем на Гудзоне, однако наотрез отказывался делиться ею с кем-либо, обещая представить публике некий связанный с ним таинственный проект уже в декабре.
– Но ведь публика – это я! – кипятился Крейг Бинки. – Если я не буду знать подобных вещей, я утрачу весь свой запал! Я поддержал вас во время предвыборной кампании, вы же хотите, чтобы я катался на водных лыжах самостоятельно!
Так ничего и не добившись, Крейг Бинки вернулся в офис.
– Выходит, что единственный человек, который ничего не знает, это я! Но ничего, я это дело так не оставлю!
Он обратился к представителям преступного мира. Ему пришлось выложить сто тысяч долларов за имя Джексона Мида, являвшегося центральной фигурой, и по пятьдесят тысяч долларов за имена преподобного Мутфаула и господина Сесила Були. Во время одного из осенних банкетов, устраивавшихся издателями газет, Гарри Пенн, до которого дошли слухи о том, что Крейг Бинки считает себя самым сведущим лицом в этом вопросе, тут же понял, что слухи эти соответствуют действительности, ибо своей напыщенностью донельзя довольный собой Крейг Бинки стал походить на корнуэльских бойцовых петушков. В конце своего выступления (в котором он расхваливал обозревателя Ю. Оуэна Лемура, посвящавшего все статьи своему любимому руководителю) он окинул присутствующих победным взором и, прежде чем опуститься в кресло, возгласил:
– Кстати, мне известны имена людей, приплывших в наш город на этом огромном пароходе!
Гарри Пенн, сидевший рядом с Крейгом Бинки, прошептал ему на ухо:
– Вы имеете в виду Джексона Мида, преподобного Мутфаула и господина Сесила Були? Крейг, даже вашим разносчикам эти имена известны давным-давно, и потому вы могли не платить Солу Фаппиано те двести тысяч.
– Откуда они могут быть им известны?! – изумился Крейг Бинки, став белым, словно рафинированный сахар.
– Они прочли об этом в «Сан», – солгал Гарри Пенн. – Все они потихоньку читают мою газету. Я полагал, что вам это известно.
Крейг Бинки тут же решил, что для спасения собственной репутации ему необходимо досконально разобраться в происходящем, чего бы ему это ни стоило. Для начала он решил прибегнуть к помощи суперкомпьютера.
Сменив покрышки на одном из своих туристских автомобилей, он тут же понеся в Коннектикут, где на высившемся над мирной долиной известняковом утесе стояло гигантское угрюмое здание, в котором находился один из терминалов вашингтонского общенационального компьютера. Большую часть времени силиконовый столичный монстр в атмосфере строжайшей секретности занимался неудобопонятными для простых смертных вещами и лишь в течение нескольких минут работал в условно-открытом режиме, обслуживая частных лиц.
– Это он и есть? – спросил Крейг Бинки директора, увидев перед собой помещение, набитое снизу доверху контейнерами со сложнейшим электронным оборудованием.
– Это? – презрительно скривился директор. – Конечно же нет. Перед вами всего лишь один из терминалов нашего компьютера. Мы обеспечиваем преобразование пользовательских языков в соответствии с принятым алгоритмом.
– Вы хотите сказать, что компьютер, находящийся в Вашингтоне, имеет еще большие размеры?
– Нет-нет, что вы! Он достаточно компактен, однако сердце его должно постоянно находиться при температуре абсолютного нуля. Каждое из его оперативных запоминающих устройств, имеющих размеры песчинки, превосходит по своим параметрам огромные, размером с дом, ОЗУ девяностых годов. Мы можем уподобить головной компьютер мозгу, связанному с терминалами, находящимися в различных частях тела. Наш мозг не превосходит своими размерами…
– Баскетбольный мяч! – сказали хором Алерту и Скруту.
– Будь по-вашему. В любом случае, он куда меньше нашего тела.
– Давайте-ка перейдем к делу, – нетерпеливо засопел Крейг Бинки.
– Вы принесли свои чипы?
– Какие чипы? Мне хотелось бы задать компьютеру один-единственный вопрос.
– Один вопрос?
– Я что-то не так сказал?
– Вы, вероятно, забыли о том, что доступ к компьютеру обойдется вам в миллион долларов.
– Это я помню.
– Прекрасно. Как говорится, воля ваша. И что же это за вопрос?
– Кто такой Джексон Мид?
– Повторяю, за право доступа к вашингтонскому компьютеру вам придется заплатить миллион долларов.
– Послушайте, мне уже начинает надоедать ваша назойливость!
Оператор подошел к терминалу и, набрав заданную последовательность кодов и команд, напечатал вопрос: «Кто такой Джексон Мид?»
В тот же миг на красноватом рубидиевом экране зажглась надпись: «Не знаю».
– Что значит «не знаю»? – вскричал Крейг Бинки. – Дайте-ка я поговорю с ним сам!
– Для этого нам придется подключить голосовую связь.
– Мне нужно с ним переговорить!
– Я бы вам этого не рекомендовал.
– Я хочу пообщаться с этим сукиным сыном!
– Хорошо. Вы можете сделать это прямо сейчас.
– Послушай, ты! Я отвалил за свой вопрос целый миллион долларов, а ты отвечаешь мне «не знаю»?
– Ну и что из того?
– Мне говорили, что ты знаешь все!
– Так оно и есть.
– Ты ошибаешься. Похоже, мне придется отправиться в Вашингтон и отключить тебя от питания.
– Ты что, вздумал мне угрожать?
