Будь я, как прежде, ребенком, то испытал бы мелочное удовлетворение от прозвучавшего в ее голосе намека на ревность. Однако мое тело успело стать слишком взрослым. А раз так, вести себя ребячески не годится. И я ощутил лишь печаль.
– Мне очень жаль, – пробормотал я.
Она безнадежно кивнула в ответ.
Поскольку у меня явно прибавилось сил, я сумел внимательнее присмотреться к окружающему. Мы находились в спальной комнате каких-то апартаментов. За дверной аркой виднелась еще одна комната, ярче освещенная, – там, наверное, имелись окна. Стены и полы никак не были отмечены личностью владельца покоев, хотя я заметил одежду в большой кладовке у дальней стены комнаты. Некоторые вещи были из тех, что Морад мне дала перед отъездом из Неба. Наверное, Дека сказал слугам, что я живу с ним.
Я откинул покрывало и встал с постели – медленно и осторожно, поскольку у меня болели колени. А еще я был нагишом. К сожалению, потому, что тело обильно покрылось волосами, причем в самых неожиданных местах. Что ж, решил я, придется Ликуе потерпеть. И направился в кладовку одеваться.
– Декарта объяснил тебе, что произошло? – спросила Ликуя. Она успела справиться с собой, голос звучал уверенно и деловито.
– Помимо того, что я предпринял еще один здоровенный прыжок по направлению к смерти? Нет, не объяснил.
Я нашел одежду, но она была рассчитана на человека куда моложе меня. Я выглядел бы в ней, мягко говоря, странно. Вздохнув, я достал самые скучные и невзрачные вещи. Вот бы еще удобные башмаки, чтобы не так ныли колени…
Что-то мелькнуло на краю зрения. Я недоуменно повернулся в ту сторону. И увидел пару башмаков. Я поднял один. Хорошая, плотная кожа у щиколоток и толстые, мягкие стельки…
Я повернулся к Ликуе и вопросительно приподнял башмак.
– Мы в Эхе, – пояснила она. – Дворцовые стены нас слушают.
– Э-э… ясно, – отозвался я, хотя на самом деле никакой ясности у меня не было.
Мое недоумение даже ненадолго развеселило ее.
– Стоит о чем-нибудь попросить или даже просто напряженно подумать, как оно появляется. Еще дворец, похоже, сам себя очищает. И даже переставляет мебель и украшения. Почему так – никто не знает. Возможно, остаточное влияние могущества госпожи Йейнэ. А может, и постоянное свойство. – Она сделала паузу. – Если верно последнее, особой нужды в слугах не ожидается.
«А с ней и нужды в вековом разделении семьи Арамери на высокородных и низкорожденных», – мысленно добавил я и улыбнулся башмаку. Весьма в духе Йейнэ.
– Дека-то где? – спросил я.
– Уехал сегодня утром. Шахар ему присесть не давала со времени нападения Каля. Они с писцами с ног сбились, устраивая магическую защиту, всякие внутренние врата и даже письмена, способные двигать дворец по морю – правда, не особенно быстро. Так что все это время Дека либо ухаживал за тобой, либо работал.
Я как раз натягивал штаны, но эти слова заставили меня помедлить.
– И долго я… э-э-э… пластом провалялся?
Она ответила:
– Почти две недели.
Вот я и еще кусок жизни проспал. Я вздохнул и продолжил одеваться.
– Морад вовсю налаживает жизнь во дворце и готовит жилье для высокорожденных. А Рамина впряг в работу даже придворных. Ремат начала процесс передачи власти Шахар, что подразумевает составление бесконечных бумаг, встречи с военными, вельможами, деятелями ордена… – Она покачала головой и вздохнула. – А поскольку никому из них не разрешено показываться здесь, дворцовые ворота и сферы для сообщений работают без передышки. Шахар здесь удерживает лишь приказ Ремат. Не сомневаюсь, что, не будь Дека первым писцом и ключевой фигурой в подготовке дворца, она погнала бы его с визитами в полусотню тысяч королевств как своего полномочного представителя…
Я, хмурясь, подошел к зеркалу и посмотрелся в него, соображая, можно ли что-то сделать с моими отросшими патлами. Они были безобразно длинными, свисая почти до колен. Я и так подозревал, что их недавно кто-то подстриг.
Я-то знал, с какой скоростью они в таких случаях отрастают. Без стрижки, наверное, уже всю комнату заполнили бы. Я пожелал, чтобы на туалетном столике возникли ножницы, и они тотчас там появились. Почти совсем как когда-то, когда я был богом.
– А что за срочность? – спросил я у Ликуи. – Что-то случилось?
Я принялся неловко кромсать волосы, что, разумеется, немедленно ее возмутило. Раздраженно хмыкнув, она подошла ко мне и вынула ножницы у меня из руки.
– Это Ремат всех подгоняет, – ответила она, быстро щелкая ножницами. Пряди так и падали на пол. Она оставляла волосы слишком длинными, они ерзали по воротнику, но теперь я хоть не боялся на них наступить. – Кажется, она уверена, что передачу власти нужно завершить как можно скорее. Может, она и открыла Шахар причину спешки, но, если и так, Шахар с нами не поделилась.
И Ликуя пожала плечами.
Я повернулся к ней, услышав невысказанное.
– Ну и как тебе Шахар в роли королевы собственного маленького королевства?
– Как настоящая Арамери.
Такой ответ разом и обнадежил, и обеспокоил меня.
Покончив с волосами, Ликуя отряхнула мне спину и отложила ножницы. Я оглядел себя в зеркале и благодарно кивнул, потом взъерошил волосы пятерней. Ликуя отвернулась, неодобрительно поджав губы.
– Шахар велела сообщить, когда ты проснешься и встанешь, так что, как только ты зашевелился, я отправила к ней слугу. Жди, скоро она тебя призовет.
– Отлично. Я буду готов.
Следом за Ликуей я вышел в соседнюю комнату – просторную, разумно поделенную на части диванами и сервантами. Здесь витал запах Деки, но его присутствие не ощущалось. Хотя бы потому, что здесь совершенно не было книг. С одной стороны я увидел окно во всю стену, оно выходило на соединенные мостиками ярусы дворца и безмятежную океанскую даль. Безоблачное синее небо, солнечный полдень.
– И что теперь? – осведомился я, подходя к окну. – Что вы с Итемпасом собираетесь делать? Я так понимаю, Наха с Йейнэ разыскивают Каля?
– И не только они, но и Ахад с богорожденными собратьями. Однако дело в том, что никто его пока не нашел. До его нападения никто даже не знал, что у него есть какой-то способ скрываться от нас. Возможно, он попросту ускользает туда, куда его изначально поместила Энефа. Это неплохо срабатывало уже много тысячелетий.
– Дарр, – произнес я. – Маска находилась там.
– Там ее больше нет. Сразу отсюда Каль направился в Дарр и забрал маску. Точнее, заставил молодого дарре взять маску и забрал его вместе с ней. Все дарре в ярости. Когда в поисках Каля туда явилась Йейнэ, они все ей рассказали. – Ликуя скрестила руки, выражение лица у нее стало очень знакомое. – Каль более полувека назад явно искал подход к бабушке Узейн Дарр. Он показал им, как сочетать искусство изготовления масок, науку писцов и божественную кровь, и они приняли и развили это знание. В отплату Каль забрал их лучших мастеров туска и велел им сделать для него нечто особенное. А когда они завершили работу, Сиэй, он их убил. Дарре утверждают, что маска становится могущественней с каждой новой жизнью, которую в нее вкладывают, и Калю становится все труднее не то что браться за нее, а даже находиться вблизи.
