Книга Держава богов, страница 81. Автор книги Н. К. Джемисин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Держава богов»

Cтраница 81

Но когда раздались голоса, требовавшие смертной казни для Деки, за него заступилась Шахар: она встала на сторону брата, как только достаточно окрепла и смогла говорить. Она не побоялась открытого спора с Ремат, который Дека назвал легендарным. И он воистину был таковым, если учесть, что одной из спорщиц было всего восемь, и эта девочка сумела не только понять, что изгнание будет для него предпочтительней смерти, но и отстоять свою точку зрения. Дека теперь ни за что не получил бы достаточной поддержки, чтобы его признали наследником, – даже если не принимать во внимание его внешность. Теперь ему в наилучшем случае светило пожизненное клеймо неудачника. А Шахар доказывала, что брат ей нужен живым: ей не обойтись без советника, который сам настолько ни на что не сможет претендовать, что волей-неволей будет служить ей верой и правдой – просто чтобы остаться в живых.

И Ремат согласилась с ней.

– Полагаю, дорогая сестрица дополнит это, когда я вернусь, – сказал Дека, с негромким вздохом касаясь незавершенной сигилы на лбу.

Я медленно кивнул. Возможно, он был прав.

Итак, он покинул Небо и уехал в «Литарию». Первые несколько месяцев ссылки были для него сплошным горем, ибо детское восприятие запечатлело лишь отречение матери и предательство сестры. Он не мог предвидеть лишь одного основополагающего обстоятельства.

– Я счастлив здесь, – просто сказал он. – Конечно, в мире нет совершенства, и здесь полно враждующих компаний, идет своя политика, кое-кто нечестен. Все как везде. Но если сравнивать с Небом, то здесь прямо рай безоблачный.

Я снова кивнул. Счастье – великая целительная сила. Помноженное на мудрость, обретенную при взрослении, оно помогло ему осознать, что реально совершила для него Шахар и почему она поступила именно так. К тому времени успело миновать несколько лет, в течение которых он, не читая, возвращал все ее письма, пока она не перестала их посылать. Сейчас же возобновлять переписку было бы смертельно опасно, потому что любой соперник Шахар – а они уж точно следили за ее почтой – непременно узнает, что у нее опять появилось слабое место по имени Дека. Она была неуязвима, пока притворялась, будто больше не любит его, и в качестве доказательства могла предъявить свое участие в решении о его ссылке. А если и Дека будет притворяться, что перестал ее любить, в безопасности окажутся оба.

Тут я медленно покачал головой. План Деки вызывал у меня смутное беспокойство. Любовь не может зависеть от каких-то условий. Я слишком часто видел, чем такое кончалось. Применительно к любви условия создавали щелку в непроницаемой броне, становились скрытым дефектом в идеальном оружии. И броня рассыпалась прахом, причем в самый неподходящий момент. А оружие обращалось против владельца. Игра, которую вели Дека и Шахар, очень легко могла обернуться реальностью.

Но не мне было о том рассуждать, потому что они во многом еще оставались детьми, а дети лучше всего учатся на собственном опыте. Я мог лишь молиться Нахадоту и Йейнэ, прося, чтобы этот урок не оказался для близнецов слишком болезненным.


Когда мы кончили разговор, Дека встал. Мы с ним просидели около часа, и за окнами лаборатории солнце успело перевалить за полдень. Я успел проголодаться, но никто не спешил подавать нам еду. Может, в этом месте, где иерархия определяется ученостью, вообще нет слуг?

Словно угадав мои мысли (а может, расслышав сердитое урчание у меня в желудке), Дека подошел к шкафу, выдвинул ящик и достал несколько плоских хлебцев и кружок сухой колбасы. Отнес все это на стол и стал резать.

– Так зачем ты здесь? – спросил он. – Не затем же, чтобы просто повидать старого друга?

Он все еще считал меня другом. Я постарался не показать ему, насколько сильно это на меня подействовало.

– Хочешь, верь, хочешь, не верь, но я действительно просто хотел тебя повидать. Любопытство, знаешь ли, разобрало – каким ты стал?

– Не очень-то сильно оно тебя разбирало. Ты целых два года сюда добирался.

Я вздрогнул, как от боли.

– Ты знаешь, после Шахар… В смысле, после того, что случилось… Я уже не хотел видеть тебя, потому что боялся: а вдруг ты окажешься… таким же, как она. – Дека ничего не ответил, продолжая возиться с едой. – А еще я думал, что теперь ты, наверное, уже вернулся во дворец.

– Почему?

– Из-за Шахар. Она заключила сделку с вашей матерью, чтобы вернуть тебя домой.

– И ты решил, что я помчусь туда, как только сестра пальчиками щелкнет?

Я растерянно замолчал. Пока я сидел, соображая, что говорить дальше, Дека принес хлеб и колбасу и поставил их передо мной, точно он был не Арамери, а простой слуга. Взяв кусочек, я сразу понял, что колбаса не какая-нибудь бедняцкая, из хрящей и всяких ошметков. Она была очень вкусная, хорошо сдобрена корицей, и ярко-желтая, как велели местные вкусы. Может, «Литария» и заставила сына Ремат Арамери самому накрывать себе на стол, но еда, по крайней мере, соответствовала его высокому положению. Он выставил еще и бутылочку вина – легкого, хмельного и опять-таки очень качественного.

– Вскоре после того, как ты покинул Небо, мать прислала письмо, намекая, что я мог бы вернуться, – сказал Дека, усаживаясь напротив меня и тоже отправляя в рот кусочек. Проглотив, он печально усмехнулся. – Я объяснил в ответ, что предпочел бы остаться здесь, пока не завершу некоторые исследования.

Такая дерзость заставила меня от души расхохотаться.

– Ты выдал ей, что вернешься, только когда сам того захочешь и будешь готов? И она не попыталась принудить тебя?..

– Нет. – Дека помрачнел еще больше. – Но заставила Шахар написать мне и задать тот же вопрос.

– И что ты ответил?

– Ничего.

– Ничего?

Он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, поигрывая стаканом вина. Мне не понравилась его поза – уж очень она напоминала Ахада.

– Нужды не было. Письмо Шахар было скорее предупреждением. Оно гласило: «Говорят, обычный курс обучения в „Литарии“ составляет десять лет. Полагаю, ты наверняка закончишь свои исследования за этот срок?»

– Звучит так, словно тебе назначили крайний срок.

Он кивнул:

– Два года, чтобы закруглиться здесь и вернуться в Небо, или, несомненно, согласие матери на мое возвращение иссякнет. – Он развел руками. – Сейчас я как раз на десятом году.

Я подумал обо всем, что он мне показал и рассказал. Новая и странная магия, которую он сам разработал. Его обет стать личным оружием Шахар…

– Значит, ты возвращаешься.

Он пожал плечами:

– Я покидаю «Литарию» через месяц. Скорее всего, приеду домой в середине лета.

Я нахмурился:

– Два месяца на поездку? – «Литария» была независимой территорией среди сонных пахотных угодий провинции Виру, что на юге Сенма. (Ее независимость объяснялась просто: если магия когда-нибудь разнесет школу в клочья, погибнут лишь несколько фермеров.) До Неба отсюда было не так уж и далеко. – Ты же писец. Начерти сигилу врат.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация