В последнем случае он оказался бы мастером воровского ремесла, идеальным орудием для моих планов.
У него глаза полезли на лоб.
– И ничего я не спер! Какого хрена…
Он вдруг подпрыгнул и вцепился в мое запястье – оно как раз выныривало уже из его кармана. Мне удалось добыть всего одну монетку, потому что мои руки, успевшие вырасти, утратили ловкость карманника. Мальчишка, однако, покраснел от ярости и испуга, и я ухмыльнулся.
Я поднял ладонь с монеткой и сжал кулак. Когда я его разжал, монеток на ладони стало уже две: рядом с первой лежала денежка из моего кармана. Для этого фокуса мне даже не понадобилась магия.
Мальчишка замер. Он не поторопился схватить монетку, лишь устремил на меня неожиданно проницательный и опасливый взгляд.
– Чего надо? – спросил он.
Для начала я отпустил его: я уже завладел его вниманием, и держать его не было нужды.
– Хочу нанять тебя и твоих дружков, обладающих сходными наклонностями.
– Нам неприятности без надобности. – Его речь стала правильной, уличный сенмитский жаргон улетучился так же мгновенно, как и сам он после похищения кошелька у женщины. – Блюстители нас не трогают, пока мы ограничиваемся карманами и кошельками. Если отмочим что посерьезней, небось мигом прижучат!
Я кивнул, мысленно сожалея, что не могу благословить его даром безопасности.
– Мне всего лишь надо, чтобы вы внимательно смотрели по сторонам. Шныряйте в толпе, обращайте внимание на то же, что и обычно, и делайте то же, что всегда. А я, если позволите, буду наблюдать вашими глазами.
Он затаил дыхание, и какое-то время я не мог понять выражение его лица. Он был изумлен, терзался сомнениями, испытывал надежду и страх – и все это разом. Но вдруг он впился в мое лицо таким пристальным взглядом, что я наконец-то – куда позже, чем следовало, – понял, о чем он думал. Когда же это произошло, я заулыбался, и дело было сделано. Его глаза стали как две монетки по двадцать мери.
– Плутишка, – прошептал он. – Плутишка! С неба стибрил солнце!..
Эн запульсировала у меня на груди, польщенная, что и про нее не забыли.
– Не время молиться, – сказал я и ласково приложил ладонь к его щеке. Теперь парнишка был мой. – Сегодня я не бог, а просто человек, которому нужна ваша помощь. Ну как, поможете?
Он кивнул – чуть-чуть официальней, чем следовало. Что за прелесть!
– Давай руку, – сказал я, и он ее тотчас же протянул.
У меня еще оставалось несколько способов вызывать магию, пускай даже грубых и неполноценных. Они были сущим уязвлением для моей гордости, но куда денешься, приходилось ими пользоваться. Вселенная больше не слушалась меня, как прежде, но, пока просьбы оставались несложными, она нехотя повиновалась.
– Смотри, – проговорил я на нашем языке, и воздух вокруг нас задрожал, когда я кончиком пальца нарисовал глаз на ладони мальчишки. – Слушай. Делись…
Контур глаза замерцал серебром, совсем как летающие повсюду конфетти, и бесследно исчез с мальчишеской кожи. Он завороженно уставился на свою ладонь.
– Разыщи своих дружков. Коснись этой рукой всех, кого сможешь, и отправляй шастать в толпе. Действие магии кончится, как только глава семьи Арамери возвратится в Небо.
После этого я сжал в кулак свободную руку и снова расправил ладонь. Теперь на ней лежала одинокая монета в сто мери – больше, чем паренек наворовал бы за целую неделю. Если только не обнаглел бы вконец или не сподобился чудовищного везения.
Она явно притянула взгляд мальчика. Он сглотнул, но не поспешил тянуться за ней.
– Я не могу брать с тебя деньги.
– Не глупи, – сказал я и отправил монету ему в карман. – Никто из моих верных не должен что-либо делать задаром. Если захочешь безопасно разменять эту сотню, отправляйся в «Герб ночи» и скажи Ахаду, что пришел от меня. Он может наговорить гадостей, но обмануть не обманет. А теперь брысь!
Он продолжал смотреть на меня, слегка отупев от нахлынувшего благочестия. Тогда я подмигнул ему и, шагнув в сторону, тотчас затерялся в толпе. В этом опять же не было никакой магии, а лишь понимание того, как ведут себя смертные, когда сбиваются в огромное стадо вроде сегодняшнего. Обчищая карманы, мальчишка занимался примерно тем же, вот только опыта у меня было на несколько тысячелетий побольше. Так что, с его точки зрения, я мгновенно испарился, как по волшебству. Я еще успел заметить, как отвисла у него челюсть, и позволил людскому скопищу увлечь меня прочь.
– Гладко проделано, – сказала Ликуя, когда я вновь ее разыскал. Она ждала меня перед маленьким кафе – рослая, темнокожая, неподвижная в бурлящей толпе, состоявшей по преимуществу из амнийцев.
– А ты наблюдала?.
Возле кафе имелась скамейка, но народу на ней было полно, так что присесть я и не пытался. Вместо этого я прислонился к стене, наполовину скрывшись в тени Ликуи. Ни один из нас не выглядел местным, но я готов был поспорить, что в ее присутствии на меня не обратит внимания ни одна живая душа. Минут через пять я понял, что оказался прав: не менее половины прохожих оборачивалось посмотреть на нее. Остальные были слишком заняты своими делами.
– Отчасти. Я не богиня. Я не умею смотреть чужими глазами, как ты. Но магию я различаю даже в толпе.
– Вот как. – Демонская магия всегда была странной. Я сунул руки в карманы и громко зевнул, не позаботившись прикрыть рот и меньше всего обращая внимание на негодующие взгляды проходившей мимо четы. – Стало быть, Итемпас тоже где-то поблизости?
– Нет.
Я фыркнул:
– От чего конкретно ты силишься его защитить? Убить его способна разве что демонская кровь, а кто на это пойдет? При нынешних-то обстоятельствах?
Она так долго молчала, что я успел решить: совсем не ответит. Но ошибся.
– Много ли тебе вообще известно о свойствах божественной крови?
– Я знаю, что смертные пьют ее при малейшей возможности, чтобы причаститься магии, – ответил я и скривил губу.
В первые десятилетия моего заточения в Небе некоторые Арамери брали у меня кровь. Она не приносила им искомого, потому что тогда моя плоть была скорее смертной, чем божественной. Однако они продолжали пытаться.
– И знаю, – продолжил я, – что иные мои братья и сестры продают ее людям. Только не понимаю зачем.
Ликуя пожала плечами:
– Подразделение нашей организации, возглавляемое Китр, присматривает за этой торговлей. Так вот, несколько месяцев назад в поле зрения Китр попал запрос на очень необычную кровь. Кого-то не удовлетворили простые месячные истечения или кровь сердца.
Настал мой черед удивиться. Я, собственно, и не знал, что некоторые мои сестры решили обзавестись месячными. Во имя тьмы, какого?.. Да ладно, все это чепуха.
– Итемпас теперь смертный. В плотском смысле, по крайней мере. От его крови у смертного разве что желудок расстроится.
