– Вот именно, если бы я хотел ее убить, то не стал бы привлекать к этому внимания.
И поскольку Полина молчала, банкир нехотя продолжил:
– Анна сама дала мне повод к подозрениям. Она стала нервной, плохо спала, много курила, пару раз я заставал ее за разговором по телефону, и она тут же вешала трубку. Она куда-то уходила в мое отсутствие и утверждала потом, что весь вечер была дома. Что я мог предположить? Либо она вдруг заболела, либо у нее любовник. В клинику она не обращалась, стало быть… Не подумайте, что я такой Отелло, дело житейское, – Ольхович усмехнулся, – однако могло быть так, что под видом любовника ей подсунули кого-то, кто просто хотел выведать с ее помощью кое-какие мои секреты. Прецеденты бывали. В таком случае мне следовало быть начеку. Вот я и нанял человека из вашего агентства, чтобы не привлекать свою службу безопасности. Думал конфиденциальность соблюсти… – банкир совершенно по-человечески тяжко вздохнул. – Как раз на вечер того дня запланирована была у нас встреча с этой Вероникой, и вот узнаю такое…
– Ну так слушайте сейчас, что же она успела выяснить, – Полина достала из пакета пачку листков. – Вы с женой женаты семь лет, а познакомились где?
– Познакомились за год до свадьбы на какой-то презентации, она работала в рекламной фирме менеджером. У меня тогда был другой банк, вместе с компаньонами. Ну, стали встречаться, я тогда был в разводе, и через год мы поженились. За этот год я разошелся с компаньонами и организовал свой банк. Анна после свадьбы посидела некоторое время дома, а потом упросила меня взять ее на работу в отдел связей с общественностью. Говорила, что скучно ей дома сидеть, меня вечно нет, а так хоть на работе видеть друг друга будем. Должен сказать, что я ни разу об этом не пожалел – Анна оказалась толковым работником, кроме того, хорошо иметь рядом близкого человека…
«Оттого-то ты так и забеспокоился, когда подумал, что у нее любовник завелся, – поняла Полина, – жена-то в курсе всех твоих дел была…»
– Значит, какая у нее была девичья фамилия? – деловито спросила она, шурша бумагами.
– Послушайте, что это вы все время задаете вопросы? Я думал, что получу от вас ответы…
– Подождите, до этого мы скоро дойдем. Так какая у нее девичья фамилия?
– Скреблова, Анна Скреблова.
– С родственниками ее вы знакомы? Откуда она родом?
– Нет, она говорила, что никого у нее не осталось, родители умерли, а братьев-сестер не было… Они в Смоленске жили…
– Так и есть… – согласилась Полина, – это по документам совпадает.
– А что не совпадает? – встревожился банкир. – Что вы имеете в виду?
– А вот что. Десять лет тому назад в городе Смоленске был ограблен ювелирный магазин, – Полина показала ему ксерокопию газетной статьи. – Дело было громкое, об этом много писали в тамошней прессе. Как вы знаете, в Смоленске находится крупный ювелирный завод, где гранят бриллианты. Есть у них свой собственный магазин, и не один, а в этот ювелирный, который ограбили, они тоже поставляли свои изделия с небольшой предоплатой.
Ольхович выхватил у нее из рук листок и, слушая Полину, пробегал статью глазами.
– В процессе ограбления был убит сторож. Это произошло случайно, так как его по плану должны были усыпить, добавив снотворное в кофе. Но сторож был человек немолодой, у него в тот день прихватило сердце, так что кофе он решил не пить, а вместо этого заварил себе ромашки. И проснулся в самый неподходящий момент.
Смерть сторожа выбила грабителей из колеи, они занервничали, наделали ошибок, и вскоре милиция их нашла, не без помощи граждан кстати. И они выдали организатора преступления. Им оказался владелец ювелирного магазина, некто Афанасий Совко. Как выяснилось вскоре, магазин был на грани разорения, да еще и налоговые органы имели к Совко большие претензии.
И Совко решил таким образом поправить свои дела – списать все на ограбление, а ювелирные изделия, которые в основном принадлежали заводу, реализовать неофициально. Он нашел исполнителей, дал им ключи от магазина, а сам подсыпал сторожу снотворное в термос с кофе. Но все пошло не по плану.
– Я понял, понял… – Ольхович отбросил листок, – но при чем тут моя жена?
– Дойдем, – успокоила его Полина, – уже скоро. Значит, был суд, гражданину Совко, как организатору, дали десять лет, никакие адвокаты не смогли уменьшить срок. Подельники его тоже огребли по полной: во-первых, убийство, а во-вторых, налицо преступный сговор. У Совко была жена, ей пришлось туго – от нее отвернулись все знакомые и приятели. На улице пальцами показывали, едва в лицо не плевали. Уж больно громкое вышло дело.
На допросы ее таскали, но потом отвязались, поскольку она твердо стояла на том, что о преступных планах мужа ничего не знала. Скорей всего, так оно и было. Они женаты были всего два года, Совко был гораздо старше, а ей в момент всей этой истории было двадцать восемь лет.
– Двадцать восемь? – вскинулся Ольхович.
– Угу, прибавьте десять лет и получите возраст вашей жены, – безмятежно откликнулась Полина.
– При чем здесь моя жена? – возмущенно воскликнул Совко.
– Скоро мы до этого дойдем, – заверила его Полина.
Ей доставляло какое-то болезненное удовольствие злить и расстраивать этого лощеного типа. Судя по всему, это его жену устранили таким сложным способом, ну больше просто некого! И вмешали в это ее, Полину. Да как они посмели?
– Значит, она, Алла Совко, очень переживала и даже попала в больницу с нервным срывом – вот копия ее больничной карты. Там, знаете, теперь тоже все компьютеризировано, так что Вероника просто залезла в больничный компьютер.
– Нельзя ли короче? – банкир с нетерпением взглянул на часы.
– Можно, – покладисто согласилась Полина, – значит, по прошествии трех дней после выписки из больницы Алла Сергеевна Совко трагически погибла в дорожной аварии. Ехала куда-то на своей машине, не вписалась в поворот, машина свалилась в овраг и взорвалась. В общем, хоронили в закрытом гробу. Теперь взгляните на эти фотографии. Это вот осужденный Совко, – Полина положила перед банкиром снимок, который Вероника, вероятно, каким-то образом выудила из судебного дела. На снимках в фас и в профиль был изображен ничем не примечательный лысоватый мужчина с несколько выпученными глазами.
– А вот это – снимок могилы жены Совко.
На фотографии был строгий мраморный памятник, на котором надпись гласила, что здесь похоронена Алла Сергеевна Совко, и годы жизни. А чуть выше была фотография. Ольхович вздрогнул и вырвал у Полины из рук снимок.
– Вот, возьмите, тут увеличено.
И правда, теперь видна была только фотография на эмали. Очень хороший снимок, на нем Алла Сергеевна Совко была как живая. Полина видела ее живой не далее как три дня назад в ресторане «Аль денте». Только тогда она была на десять лет старше.
– Это же Анна! – прохрипел Ольхович. – Но при чем здесь какая-то Совко? Ничего не понимаю.
