На лестнице она встретилась с Джеком. Ее зятя нельзя было назвать красивым в общепринятом смысле этого слова, но он был обладателем необыкновенно красивых темно-серых глаз в таких пушистых ресницах, которым позавидовала бы любая женщина, и незабываемой улыбки. Впервые увидев его, сестры решили, что он слишком привлекателен, чтобы заслуживать доверия. Однако постепенно настороженность сменилась уважением, а вскоре и настоящим доверием, когда он, как истый друг, проявил смелость и трезвость суждений в невыносимо трудные дни испытаний после того, как муж Эмили погиб от руки убийцы, а сама она оказалась под подозрением. Эмили не сразу поняла, что полюбила, но теперь в этом не было сомнений. Всякий раз, думая о них, Шарлотта радовалась.
— С ней все хорошо, — быстро ответила она. — Все это пройдет.
Джек старался скрыть свою тревогу.
— Вы готовы? — наконец спросил он, оглядывая ее новое платье, подарок Эмили.
У Шарлотты никогда не хватило бы денег на такое дорогое платье, да и повода для этого тоже не было. Платье густого голубого цвета шло к ее темно-каштановым волосам и тронутой загаром золотистой коже. Естественно, будучи подарком франтихи Эмили, оно было декольтированным, с красивой асимметричной вышивкой по подолу, что лишь только-только становилось принятым. Турнюр был почти незаметным, ибо модницы уже меняли его на элегантный шлейф.
Джек, человек достаточно светский, не мог не следить за модой, поэтому он сразу оценил новое платье Шарлотты — не только потому, что оно должно было произвести впечатление, но и потому, что весьма шло его невестке. Шарлотта подозревала, что от него не укрылось также и то, как она чувствует себя в нем. Им обоим были знакомы моменты в жизни, когда приходилось ограничивать себя не только в одежде, но и в чем-то большем из-за скудости средств.
Лицо Джека расплылось в понимающей улыбке. Слова сейчас были бы неуместны.
Когда они вместе достигли пролета лестницы, ведущей в холл, на улице уже послышался цокот копыт. Начали собираться гости. Вскоре двери распахнулись, впустив шумную и веселую группу первых из них. Послышался шорох снимаемых плащей и накидок, стук каблуков по мрамору пола, шелест шелка и тафты широких юбок, задевающих балюстраду лестницы. Гости поднимались по ней, здоровались и проходили в зал, несколько смущенные тем, что оказались первыми, а это считается дурным тоном. Но отступать было поздно. А впрочем, кто узнает, что они были первыми?
— Сэр Реджинальд, леди Уэст, как я рада видеть вас! — воскликнула Шарлотта, сияя улыбкой. — Я миссис Питт, сестра миссис Рэдли. Какая жалость, что она прихворнула и не может приветствовать вас лично, но я счастлива, что эта честь выпала мне. Разумеется, вы уже знакомы с моим зятем мистером Джеком Рэдли.
— Здравствуйте, миссис Питт, — довольно холодно ответила леди Уэст, неприятно удивленная, что видит перед собой не ту сестру, которую ожидала. — На-деюсь, с миссис Рэдли не случилось ничего серьезного?
— Разумеется, нет! — горячо опровергла ее Шарлотта. Конечно, было бы бестактно объяснять причину, но что-то сказать следовало. — Одно из тех неизбежных временных недомоганий, которые нам, женщинам, остается лишь достойно переносить.
— О, конечно, я понимаю. — Леди Уэст наконец овладела собой и сделала попытку улыбнуться. Она была раздосадована тем, что растерялась и допустила глупость, выдав себя, поэтому была недовольна не только собой, но и Шарлоттой — за то, что та это заметила. — Передайте сестре мои пожелания скорейшего выздоровления.
— Непременно, это так мило с вашей стороны. Эмили будет рада.
Чета Уэстов, проследовав дальше, поздоровалась с Джеком, который тут же провел их в освобожденный от мебели зал, предназначенный для танцев. А внимание Шарлотты уже было занято следующей парой — худосочным молодым человеком с рыжей шевелюрой и девицей в розовом. За ними следовала еще одна пара, успевшая освободиться от верхней одежды и уже готовая подняться по лестнице.
Но прошло не менее получаса, прежде чем появились гости, которых Шарлотта знала и без подсказок Эмили, а минут через пятнадцать, бросив взгляд в холл, она с огромной радостью увидела знакомую высокую и прямую, сухощавую фигуру леди Веспасии Камминг-Гульд. Она была теткой первого мужа Эмили, и уже много лет Шарлотту связывала с ней тесная дружба. Веспасия, Шарлотта и Эмили не раз вступали в тайный сговор, чтобы помочь Питту в его расследованиях, и нередко смело брали на себя роль детективов или же, с меньшим успехом, реформаторов, пытавшихся сделать социальные законы более справедливыми в тех случаях, когда те особенно возмущали их.
Если бы можно было пренебречь правилами этикета, не вызывая всеобщего конфуза, Шарлотта, не раздумывая, сбежала бы вниз навстречу тетушке и сама помогла бы ей снять накидку. Но вместо этого она расточала банальные комплименты величественной даме, которая рядом со своим мужем казалась серой перепелкой, ибо грудь его перехватывала лента со множеством орденов и медалей. Шарлотте оставалось лишь бросать через их плечо взгляды на Веспасию, которая уже медленно миновала поворот лестницы. Ее седую голову украшала драгоценная диадема; вместе с перламутрово-серым платьем, расшитым бусинами горного хрусталя, она сверкала и переливалась в свете люстр. Входивший в моду шлейф платья леди Камминг-Гульд был безукоризненно рассчитанной длины, дюйм в дюйм.
— Добрый вечер, Шарлотта, дорогая, — спокойно поздоровалась она с миссис Питт, достигнув площадки. — Как я понимаю, тебе досталась роль Эмили?
— Боюсь, она не в лучшей форме сегодня, — торопливо посвятила ее в положение дел Шарлотта, присев перед ней в реверансе. — Она будет ужасно огорчена, что не смогла встретить вас лично. Я счастлива, что мне так повезло.
Веспасия, явно довольная ее словами, улыбнулась, кивнула и, сказав что-то приятное Джеку, проследовала вместе с другими гостями в первую гостиную. При ее появлении там воцарилась благоговейная тишина, все головы повернулись в ее сторону, а затем послышался шепот восхищения. Все знали леди Камминг-Гульд. Полвека назад она была первой красавицей Англии, и даже сейчас, несмотря на свои восемьдесят лет, она со своим точеным лицом и великолепной прической вызывала зависть у молодых франтих. Веспасия казалась еще более хрупкой, чем год назад, но по-прежнему гордо несла голову, а ее холодный взгляд мог привести в трепет любого несчастного, позволившего себе замечание, недостойное джентльмена или леди.
Шарлотта испытывала огромную радость и гордость, провожая ее взглядом, пока тетушка не смешалась с толпой гостей. Ее появление придало вечеру особый тонус и значение. Все ждали чего-то особенного.
Но внимания Шарлотты уже требовали подошедшие мистер Эдисон Карсуэлл и его супруга. Эмили предупредила ее, что судья Карсуэлл — человек, заседающий в одном из главных судов в центре города. Внешне он ничем не выделялся — среднего роста, несколько располневший, уже начавший лысеть, но прядь тусклых темно-русых волос все еще падала на лоб, а на тщательно выбритом лице выделялась узкая полоска усов. Обмениваясь с ним несколькими общепринятыми любезными фразами приветствия, Шарлотта успела разглядеть волевые складки у рта и проницательный умный взгляд. Выражение лица судьи тем не менее показалось ей спокойным и доброжелательным.
