— Возможно, он не считал, что Байэм представляет для него угрозу?
— Зачем тогда отдавать копию документов таинственному «другу»? Для чего один экземпляр держать у себя — а Уимс, если верить словам Байэма, именно так и поступил?
— Если вы не найдете их, где же они могут быть? — спросила Элинор.
Драммонд не нашел что ответить.
— Не знаю. Могу только предположить, что их взял убийца. Но почему он не взял и второй список, это выше моего понимания.
— Какой второй? — вскинула брови Элинор.
Драммонд проговорился, отступать было некуда, да он едва ли хотел этого. Ему давно уже было неприятно, что он многое утаивает от Элинор.
— О да, конечно, вы не могли об этом знать. Существует еще один список людей, вполне обеспеченных, за которыми числятся солидные суммы долгов, хотя все они решительно это отрицают.
Глаза Элинор округлились от удивления.
— Их тоже шантажировали?
— Кажется, да.
— И… шантажируют до сих пор? — Теперь Элинор не на шутку испугалась, ее выдавал голос. Драммонд это понял, но не знал, что ответить. — Нет… — скорее выдохнула, чем произнесла она. — Ничего не говорите, мне достаточно видеть ваше лицо: Шолто единственный, кого шантажируют.
Наступило тягостное молчание. Ни он, ни она не хотели говорить. В их головах глухими ударами звучали слова ответа: Байэм убил Уимса. Его кто-то видел и теперь шантажирует, но не из-за истории с Лорой Энстис, а из-за убийства Уимса. И если Байэм знает, кто его видел, он легко может убить и его. Почему бы нет? Терять ему нечего, а обрести он может главное — свободу. Это все объясняет. Иного объяснения нет.
Драммонд и Элинор все еще молча стояли, глядя друг на друга, когда в холле послышался звук отворяемой входной двери и голос слуги, приветствующего приход хозяина.
Элинор на мгновение закрыла глаза, словно от удара, и, отступив от Драммонда, направилась к двери. Глаза их встретились, но вот она уже повернула ручку и вышла, оставив дверь открытой. Драммонд отчетливо слышал, как она сказала:
— Добрый вечер, Шолто.
— Добрый вечер, дорогая.
Чистый тембр голоса, быстрота и энергичность ответа сделали для Драммонда присутствие Байэма большей реальностью, чем его зримый облик. Только что они с Элинор говорили о нем, о его уме, образованности, силе воли — и тогда он казался безликой проблемой. Но звук его голоса, подобно ушату ледяной воды, вернул полицейского к действительности.
— Тебя ждет в библиотеке мистер Драммонд, — быстро сказала Элинор. Слова как слова, каждая жена сказала бы их мужу в подобной ситуации, но в этих было своего рода предупреждение на тот случай, если Байэм захотел бы сказать жене что-то о работе, о том, как прошел день и что его тревожит.
— Мика Драммонд? — удивился Байэм. — Он не сказал зачем?
— Нет…
— В твоем голосе нет уверенности.
— Разве? Просто боюсь, что ничего хорошего он нам не принес. Если бы он кого-либо арестовал, то обязательно сообщил бы мне об этом.
— В таком случае мне лучше повидаться с ним. — Был ли его голос резок и язвителен или это только показалось Драммонду? Что это, страх или раздражение на то, что человек, которого он едва знает, наносит ему визит в самое неподходящее время? — Где он, ты сказала?
— В библиотеке.
Ответил ли что-нибудь Шолто или нет, Драммонд уже не расслышал. Но вскоре прозвучали четкие шаги по мощеному полу вестибюля, быстро распахнулась дверь, и вошел Байэм.
— Как я понимаю, вы ждете меня, — промолвил он, закрывая за собой дверь, не предложив Драммонду что-либо выпить и даже не обменявшись принятыми приветствиями. Видимо, он решил, что эту часть ритуала уже выполнила Элинор, или вообще счел все это лишним.
Драммонд обратил внимание, как бледен лорд Байэм, а под глазами у него темные круги от бессонницы. Как и всегда, он был безукоризненно одет, но в его чертах сквозили рассеянность и напряженность, которые так пугали Элинор. Каждое его движение выглядело скованным, неловким, будто мускулы его окаменели. Он посмотрел на гостя с настороженным вниманием.
— Да, — ответил Драммонд, и гнев на Байэма исчез, сменившись чем-то похожим на сострадание. На какое-то мгновение то обстоятельство, что это был муж Элинор, человек, стоящий между ним и любимой женщиной, внезапно забылось, перестало иметь значение, исчезло из его мыслей.
— Ваш визит должен означать, что у вас есть новости, какие-то новые находки? — Байэм пересек комнату и остановился у камина, где несколько минут назад стояла Элинор.
— Всего лишь появились новые вопросы, — уклончиво ответил Драммонд. Байэм ни в коем случае не должен догадаться, что Элинор доверилась ему. Он воспринял бы это как своего рода предательство жены, даже если бы понял, что это случилось из-за тревоги за мужа и уверенности, что она может помочь ему.
— Интересно, — темные брови Байэма удивленно поползли вверх. — В таком случае задавайте ваши вопросы, раз вы за этим пришли. Хотя я, кажется, все уже вам сказал из того, что знал.
Драммонд начал с того, что собирался сообщить Элинор, но тогда она первой начала разговор.
— Это касается «Круга», членами которого мы с вами являемся.
Лицо Байэма застыло.
— Неподходящее время и место обсуждать дела «Круга»…
— Вы позвали меня сюда, в ваш дом, от имени «Круга», — перебил его полицейский. — Поэтому он отныне имеет отношение ко всему, что мы делаем.
Байэм поморщился, словно счел все сказанное Драммондом невежливым намеком.
— Я пришел к вам как брат по ячейке, в которой мы оба состоим, чтобы вы помогли мне разобраться в некоторых вопросах. — Голос Драммонда стал резче; полицейский заметил удивленный взгляд Байэма; затем лицо последнего с облегчением разгладилось, но ненадолго. Как только Драммонд продолжил, Байэм снова насторожился. — Например, дело Горацио Осмара.
— Горацио Осмар? Я его не знаю, он не из моей ячейки.
— Тем не менее вам известно, что он член братства «Узкий круг», — настаивал Драммонд.
— Да, знаю. Неужели вам что-то от него нужно? Этот человек опозорен. Не для разглашения, но нам всем известно, что он вел себя как болван и был задержан полицией.
— А затем обратился в братство и просил помочь ему выбраться из этой передряги, заодно пытаясь опровергнуть заявления полиции как клеветнические.
— Вот этого ему делать не следовало. Он был отпущен без предъявления обвинения, и этого было вполне достаточно. Обвинение полицейских в лжесвидетельстве необоснованно. Этот человек не принадлежит к нашему окружению.
— Еще бы, — охотно согласился Драммонд. — И тем не менее братство помогло ему выдвинуть обвинения против полиции. Последовал запрос Палаты общин, и министр внутренних дел все же заставил кое-какие колесики вертеться.
