– Благодарю тебя, – сказала она – не из-за двери в каморку, а из-за распахнутых стеклянных дверей в сад. – Ты же знаешь, мы не можем войти без приглашения.
Это была не Стейси.
Глава тринадцатая
Это была не Стейси, хотя сходство бросалось в глаза. На ней было длинное воздушное зеленое платье, того самого зеленого цвета, что и платье на Стейси в тот день. И волосы отливали золотом ярче, чем у Стейси, и длинными локонами ниспадали на плечи. Глаза были большие, зеленые, чуть раскосые и лучились сильнее, чем у Стейси, и когда она улыбнулась Эндрю, у него закружилась голова – как случалось иногда, когда ему улыбалась Стейси. Она была прекрасна. Это была не Стейси – но она была так похожа на нее, что Эндрю сразу понял: вот он, двойник Стейси из мира тех, кто не ведает железа. Он сдернул очки и снова поглядел, как она, грациозно покачиваясь, движется на него. На ней был толстый слой приворотных чар, словно грубо наложенная косметика, только с головы до пят, но она все равно была прекрасна и все равно была очень похожа на Стейси.
«С чего она взяла, что ей нужны приворотные чары?» – раздраженно подумал Эндрю. А вслух спросил:
– С кем имею честь?
Она приблизилась и оперлась о пианино – и приняла при этом позу, подчеркивавшую все изгибы и округлости. Больше всего она напомнила Эндрю звезд эстрады пятидесятых годов. Старлетка, подумал он. Третьесортная.
По комнате плыл аромат ее духов – густой, пьянящий, словно майский цвет пополам с манго. А голос, когда она заговорила, был нарочито хрипловатый, и в нем слышался смешок.
– С королевой Титанией, с кем же еще, – сказала она. – Красавчик. – И послала ему воздушный поцелуй с прелестных розовых губок.
Эндрю поморщился.
– Тогда уходи, – велел он. – Я занят.
Прелестные губки надулись.
– Красавчик, да неужели ты меня прогонишь и даже не спросишь, зачем я пришла?
– Я и так знаю, – ответил Эндрю. – Тебе нужен Эйдан.
Вот будет скверно, пронеслось у него в голове, если Эйдан сейчас ворвется сюда вместе с Рольфом, – правда, в этом не было бы ничего удивительного, не везет так не везет. Он скрестил пальцы на той руке, в которой держал письма Аделы Кейн, и загадал желание: пусть Эйдан будет от этой комнаты как можно дальше – и как можно дольше.
– Конечно, он самый, – промолвила Титания. – Я не виновата. Мальчик для меня – единственная возможность надавить на супруга. Я же не сделаю Эдриену ничего плохого. Просто заберу – без всякого насилия! – и спрячу где-нибудь, где Оберон никогда его не найдет. Понимаешь, если Оберон его разыщет, то сразу убьет.
И она поплыла на Эндрю, глядя на него огромными-преогромными водянисто-зелеными глазами. Эндрю прямо видел, как на него накатывают волны приворотных чар. Без паники, подумал он. Подобное с ним частенько проделывали студентки. Эндрю знал, что у него репутация очень жестокосердного преподавателя. Девицы прибегали к нему с ненаписанными курсовыми, одетые эффектно, но скудно, и картинно рыдали, и картинно ломали руки, и строили ему глазки, и говорили всякие слова, и ему удавалось оставаться совершенно безучастным. Похоже, у него к этому был своего рода талант.
Эндрю невольно забился в угол дивана.
– Зачем твоему мужу убивать Эйдана? – спросил он, решив пойти ва-банк.
– Затем, что, едва сын Оберона узнает, кто он такой, Оберон перестанет быть королем, – мечтательно проговорила Титания. – Говорят даже, в этот миг старый король бесследно исчезнет – хотя вряд ли. Но Оберон в это верит, а ему, естественно, хочется жить дальше. Видишь, красавчик, мне без Эдриена никак. А если я заполучу мальчика, Оберон для меня ничего не пожалеет.
Она приблизилась. От нее шел такой густой и тяжелый цветочный запах, что Эндрю забился в угол дивана еще глубже – его будто душили, сунув лицом в майское дерево. Или заперли в ванной, где переборщили с парфюмерией. Эндрю попытался отвлечь Титанию:
– Надо думать, Мейбл Браун, или как там ее зовут, хочет того же?
Похоже, Титания и вправду отвлеклась.
– Ах, Маб! – Она снова надула губки. – Маб хочет только одного – чтобы Оберон снова взял ее в жены. Она такая провинциалка! И совсем себя запустила – растолстела, как свинья! Не понимаю, что Оберон вообще в ней нашел.
– А зачем Эйдан этой Маб? – спросил Эндрю, решив отвлекать Титанию любыми средствами.
Ну почему не зайдет миссис Сток – она же хотела передвинуть пианино?! Почему за стеклянными дверями не покажется мистер Сток с очередной коробкой овощей?! Почему никто не приходит?!
Титания пожала прелестными плечиками и при этом еще немного придвинулась.
– Пф! Мало ли что ей в голову взбредет, этой дурочке Маб! Ну, может быть, она убьет ребенка, как только получит, что хочет. Но я-то самая последняя жена Оберона. А значит, право на Эдриена имею только я, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – сказал Эндрю.
Титания подошла совсем близко и оперлась одной рукой о подлокотник, а другой о спинку дивана. И нагнулась над Эндрю, притиснув его в угол. На Эндрю томно катили волны ее аромата. Стало трудно дышать. Проклятье! Да у него же астма от ее духов! Приступов астмы у Эндрю не было с детства. Он и забыл, как это неприятно.
– Да ладно тебе, Эндрю Хоуп, – выдохнула Титания. – Отдай мне Эдриена. Не пожалеешь.
Эндрю заглянул ей в декольте, потом скользнул взглядом вверх, на надутые розовые губки, на блестящие золотые локоны, болтавшиеся у самого его носа. Да, он, конечно, знал, что она делает, и, конечно, знал зачем. Он, конечно, знал, что это прием, проверенный временем, – но сей старинный метод, к сожалению, потому и старинный, что очень действенный. Несмотря на все свои познания, несмотря на астму, Эндрю чувствовал, как чары Титании обволакивают его. И понимал, что мало-помалу поддается им. И отдаст ей Эй дана – пусть она только уйдет.
– Гм… Нет, я так не думаю, – выдавил он.
– Ну-ну! – Титания лучезарно улыбнулась. – Ты же уже готов отдать мне Эдриена, готов-готов. Правда ведь? – И она нагнулась к нему, чтобы поцеловать…
И тут-то в комнату и влетела Стейси, размахивая сложенным пергаментом с большой черной печатью.
– Эндрю! Нашла! Глядите! – Тут она замерла и уставилась на склонившуюся над Эндрю Титанию. – Кто вы такая? Что происходит?
Титания бросила через плечо ядовитый взгляд. На миг лицо ее перестало быть прекрасным.
– Уйди, женщина, – сказала она Стейси.
– Нет, не уходите! – взмолился Эндрю. Он в жизни никому так не радовался. Стейси была опрятная, современная, открытая. Титания рядом с ней сразу стала нечистой, потрепанной, вульгарной. – Это королева Титания, – выговорил он. – Ей нужен Эйдан.
