– А где платить?
Она махнула рукой.
– Внизу.
Только теперь Игорь заметил, что турникеты убрали и проход на перрон свободный. Он пошел вниз. Разболтанные ступени скрипели и колыхались под ногами, было видно, что встали они давно и прочно. «Не провалиться бы», – подумал он.
Вспомнилось старое предупреждение о том, что метро – транспорт повышенной опасности и надо соблюдать осторожность. Похоже, с тех пор опасность все увеличивалась и добралась наконец до эскалаторов. Вдобавок ко всему на эскалаторах не было освещения. Пассажиры присвечивали себе фонариками-жучками, и от этого скрип ступеней перемешивался с их судорожным жужжанием. У Игоря фонарика не было, и он, кляня новые порядки, пошел дальше на ощупь.
Над платформой тускло горело несколько лампочек. Их мощности хватало ровно настолько, чтобы не свалиться на рельсы. Обладатели фонариков перестали на них давить, и стало тихо. Прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать. Никаких признаков жизни подземная транспортная система не подавала. «А работает ли она вообще?» – озадачился Игорь. Но пассажиры не расходились, и он решил пока подождать.
Внезапно потянуло сильнейшим сквозняком, и на станцию, тихо скрипя колесами, вкатился деревянный поезд. Впрочем, назвать это сооружение поездом можно было только с большой натяжкой. Скорее он был похож на обоз. Состоял он из платформ, на которых тесно располагались скамьи для сидения. В центре каждой платформы стояла крепкая мачта, на которой висел круглый прорезиненный парус, как раз по диаметру тоннеля, так что это была уже и не платформа, а как бы ладья. При каждом парусе состоял отдельный матрос в бескозырке и форме метрополитена. Первой платформой управлял человек в капитанской фуражке.
Пассажиры расселись по скамьям, матросы всех обилетили, капитан отдал команду, паруса подняли, и поезд тронулся. «А чего же ты хотел? – сказал себе Игорь. – Раз нет нефти и газа, то нет и электричества, а раз нет электричества, то не на чем работать поездам. Не зря экологи всегда призывали использовать альтернативные источники энергии. Теперь наконец к ним прислушались».
Поезд двигался примерно со скоростью телеги, в которую запряжены две еще не старые лошади – не быстро, но и не медленно. Матросы маневрировали парусами, чтобы лучше поймать попутный сквозняк, пассажиры дремали. Вскоре Игорь замерз и обратил внимание, что все одеты теплее, чем он. На матросах так вообще были рыбацкие плащи с капюшонами.
– Здесь всегда так холодно? – спросил он у мужчины, сидящего рядом.
Это был типичный интеллигент в очках.
– Всегда, – с готовностью отозвался тот, перекрикивая стук деревянных колес, скрип мачты и хлопанье паруса. – Как открыли дополнительные тоннели для создания сквозняков, так и стал колотун. А что делать? Иначе не было бы движения.
– Значит, сквозняки теперь – главная движущая сила?
– Ага, они. Нам надо бояться не сквозняков, а их отсутствия. Тогда все останавливается. Вот позапрошлой зимой был случай – целый поезд замерз. Насмерть.
– Как насмерть?
– А вот так. Пропал сквозняк, и они остановились в тоннеле. Перегон был длинный, они идти не захотели, ждали, что вот-вот сквозняк появится. А его все нет. Мороз был градусов двадцать. Они и задремали все. А утром сквозняк появился, и их приволокло на станцию. Все замерзли, как один, включая капитана.
– Ничего себе! – сказал Игорь.
– Да, так и было. С тех пор там иногда зимними ночами видят призрак этого поезда. Он подъезжает к платформе, но в него никто не садится. Поезд постоит-постоит немного, да и едет себе дальше со всеми своими мертвяками. Немало народа от этого сделались седыми. Слава богу, что это случилось на другой линии.
Поезд вдруг остановился, и стало тихо. Вокруг была кромешная темнота.
– Ну вот, сквозняк пропал, – сказал, понизив голос, сосед. – Когда наверху тихо, то и внизу затишье.
– Просьба соблюдать спокойствие! – громко сказал в рупор капитан. – Поезд остановился по техническим причинам. Скоро движение будет возобновлено.
– Ага, скоро, – зашептал сосед, – бывает, и по два часа стоят.
Все происходящее стало напоминать Игорю лодку Харона и переправу через Стикс. Он прогнал от себя эти мысли усилием воли, но холод прогнать было невозможно. Он изрядно замерз от сквозняка и теперь зябко поеживался и потирал себя руками. Сосед заметил это, порылся в пакете, стоящем у него между ног, и протянул большую женскую кофту, похожую на пальто.
– Вот, наденьте пока, – сказал он. – Встречал жену с работы, а она не пришла.
– Почему? – заинтересовался Игорь, накидывая кофту поверх пиджака.
– Отправилась к другому мужу.
– Какому другому? А сколько их у нее?
– Трое, вместе со мной.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– А чего волноваться? У меня тоже три жены, включая ее.
«Ничего себе у них порядки в брачном деле, – подумал Игорь. – Впрочем, Татьяна тоже об этом говорила».
Игоря осенила догадка.
– Постойте-ка, а у ваших жен по скольку мужей?
– По три.
– А у их мужей по скольку жен?
– По три.
– И так далее?
– Ну да.
– Значит, ваши браки похожи по структуре на молекулы? Или нет, на кристаллическую решетку?
– Я бы сказал на решетку.
– Но тогда, если смотреть широко, все общество получается – большая семья?
Тот пожал плечами.
– Выходит, так. Помните, раньше говорили: «Крепка семья – крепка держава»? Сейчас держава спаяна множественными браками и крепка как никогда.
– Это хорошо, – сказал Игорь, хотя идея тройственных браков ему была не очень по душе. – А вы знаете остальных мужей своих жен?
– Нет. А зачем? Это не обязательно. Достаточно знать, что они есть. Это придает нашим отношениям пикантности.
– Чем же тогда ваши браки отличаются от групповухи?
– Как чем? Тем, что мы не собираемся вместе. А если подумать – чем уж так плоха групповуха? Признайтесь, разве вам никогда не хотелось в ней поучаствовать?
– Хотелось иногда.
– А вы участвовали?
– А вы?
Сосед не успел ответить, потому что поезд прибыл на следующую станцию. Капитан нажал на тормоза, матросы свернули паруса. «Рассказать кому – ни за что не поверят», – подумал Игорь. Он заметил, что и сквозняк разом исчез. Стало тихо, только летучие мыши попискивали в густом мраке под сводами станции. Внезапно одна из них спикировала вниз и попыталась выхватить яркую заколку из прически женщины, ожидавшей поезда на платформе. Та взвизгнула и отмахнулась, ударив ладонью по уже отлетающей мыши, из-за чего мерзкая тварь запуталась в густых волосах и стала судорожно биться, беспорядочно взмахивая крыльями. Визг несчастной тетки стал непрерывным. Один из мужчин снял пиджак, накинул ей на голову и зажал в нем мышь, а потом медленно отвел в сторону. Женщина перестала визжать. Несколько прядей волос, которые мышь так и не отпустила, пришлось вырвать. Вытряхнутая из пиджака тварь, таща за собой волосы, улетела под своды станции. Женщина провела рукой по испоганенной прическе и с отвращением понюхала ладонь.
