– А Проспект Газа?
– Его сделали только наполовину. После полного завершения реконструкции Садовое кольцо стало бы Садовым квадратом, а Бульварное кольцо – Бульварным квадратом.
Были также планы упорядочить русло Москвы-реки, чтобы она пересекала город строго с запада на юг. Некоторые предлагали вообще вывести ее за пределы города, так как пользы от нее никакой, а русло застроить новыми домами и казино, в которых можно было бы проигрывать нефтяные деньги. Участки собирались распределять по конкурсу, как и полагается. Но, когда подсчитали, во что это обойдется, поняли, что дешевле будет построить столицу на новом месте.
– Так вы говорили о гастарбайтерах, – напомнил Игорь.
– Да. Вот под эти проекты их и пригласили. Платили хорошо, работы было много, они ехали сотнями тысяч со всех концов Земли, из ближнего и дальнего зарубежья. Им отводили пустыри под постройку временного жилья, в основном на юге Москвы. А когда все встало, оказалось, что многим недоплатили. Они остались якобы ждать окончательного расчета, а на самом деле просто не захотели уезжать к своим пальмам, бананам и верблюдам. Вот так все и получилось.
Парусные телеги двигались до конечной станции почти три часа. Раньше этот путь занимал всего двадцать пять минут. За это время Игорь успел переговорить со своим спутником обо всем, устать от разговоров, вздремнуть, опять поговорить.
Попутчик вышел на предпоследней станции, и Игорь вернул ему кофту. Он уже жалел, что вообще затеял эту поездку, которая оказалась столь долгой и утомительной.
– Куда вы теперь? – спросил он.
– Пойду к другой жене, – ответил тот. – Хорошо, когда есть выбор.
– А если там другой муж?
– Придумаю что-нибудь. Ведь есть еще и третья.
Игорь подумал, что три жены – это все-таки перебор. Тем более, когда у них есть другие мужья. Слишком уж все получается сложно. Ведь существуют еще и другие проблемы, а тут слишком много места отводится семейным. Или они делают это специально, чтобы не замечать остальных?
Следующей была станция «Тушинская». Игорь поднялся наверх. По Волоколамскому шоссе как раз шел рейсовый брезентовый автобус, который и довез его до МКАДа. На конечной Игорь вышел, а автобус развернулся и поехал обратно. Он огляделся. Тоннель под МКАДом был перекрыт железными воротами, а по внешней стороне МКАДа шла стена высотой около пяти метров. «От кого же они отгородились?» – подумал Игорь.
Людей вокруг не было. Метрах в ста от тоннеля стояла металлическая ажурная вышка, похожая на геодезическую, но только гораздо выше. Заканчивалась она довольно обширной смотровой площадкой с прожектором. Возле вышки стояла зеленая будочка с надписью «Касса». Игорь купил билет и подошел к вышке. Там на стуле сидела контролерша – тетка средних лет с сонным выражением на рябом лице.
– Сколько можно смотреть? – спросил он, отдавая ей билет.
– Сколько хотите, – безразлично ответила она, надорвала билет и вернула обратно. – Осторожнее на ступеньках.
Игорь стал взбираться наверх. Вышка слегка гудела под его шагами, но казалась прочной. Наверху был сильный ветер, и платформа слегка раскачивалась, самую малость. Это было вполне естественно для такой конструкции. Игорь посмотрел на Митино и чертыхнулся. Треть домов, особенно семнадцатиэтажные без облицовки, лежала в развалинах. Уцелевшие выглядели крайне ободранными и неухоженными. Похоже было, что фасады никто не красил последние лет пятьдесят. Радиорынок находился на прежнем месте, но к нему уже не тянулся постоянный поток покупателей, как раньше. И на стоянке перед ним совсем не было автомобилей.
Игорь посмотрел в установленный на треноге большой армейский бинокль. Тут и там ходили какие-то люди, выглядевшие, как пассажиры автобуса, на котором они с Салимом ехали из Ясенева в центр. На некоторых были диковинные национальные одежды и экзотические головные уборы. Но были и такие, которые внешне ничем не отличались от обычных москвичей.
Игорь нашел свой дом на Пятницком шоссе, а затем разглядел и окна своей квартиры. Одно из них было открыто, но сколько он ни напрягал зрение, так и не смог увидеть, есть ли там внутри люди или нет. На его балкон тоже никто не вышел. Внезапно его охватило сильное волнение. Ему захотелось отправиться туда и поговорить с людьми, живущими в его бывшем жилье. Зачем? О чем? Он не знал. Он только чувствовал, что те ему вроде бы не совсем чужие, даже если они и не родственники. Но он почему-то был уверен, что там живут его потомки, и решил съездить туда при первой же возможности.
– Транспорт в Митино ходит? – спросил он у тетки внизу, когда спустился.
– А зачем вам?
– Нужно забрать свои вещи, – сочинил он не задумываясь.
– Раз в месяц по записи. И под охраной.
– А от кого забор воздвигли?
– Вы же видели, – нехотя ответила она.
– Ничего особенного я не видел.
– Значит, плохо смотрели.
– Объясните тогда мне.
Она посмотрела на него внимательно.
– От гастарбайтеров.
– Что, они такие страшные?
– Их слишком много, город столько не выдержит. И работы для них уже нет, а они все едут и едут.
– А что случилось с домами? От чего они упали?
– Они не упали, так у нас не говорят.
– А как у вас говорят?
– У них наступила усталость материалов. Панельные дома рассчитаны на восемьдесят-девяносто лет эксплуатации.
– То есть они отдыхают?
– Выходит, да.
«Черт, – думал Игорь, возвращаясь обратно к метро. – Что творится вокруг! Стоит только на каких-то сто лет отлучиться, как тут же наворотят невесть чего». Ему опять захотелось обратно, в тихое, уютное прошлое с электричеством, газом, почти натуральной едой и домами, у которых еще не наступила усталость материалов.
Домой он добрался уже затемно. Обратная дорога заняла меньше времени, потому что был попутный сквозняк. Когда в метро хорошая тяга в обе стороны, пассажирам на платформах приходится туго, потому что образуются турбулентные потоки, которые треплют их со всех сторон. Тогда они прячутся за колоннами или надевают капюшоны. Игорь представил, каково тут зимой, и поежился.
Попутчика, с которым можно было бы поговорить, в этот раз не попалось, да ему и не хотелось говорить. Увиденное и услышанное требовало осмысления, но осмысливать ничего не хотелось. Хотелось закрыть глаза, произнести заклинание, как в детской книжке, и опять оказаться в прошлом.
Когда он переступил порог квартиры на Валовой, Татьяна и Салим уже ужинали. Салим рассказывал какой-то старый анекдот, Татьяна заливисто смеялась. У Игоря на минуту появилась беспочвенная ревность.
– Ты как раз вовремя, – обрадовался Салим и кивнул на стоявшую на столе бутылку настоящей водки.
