Пришлось смириться с грабительскими условиями.
Зато Мишечкин обещал подстраховать Игоря, чтобы банк не уменьшил его комиссию по своей прихоти и не затянул расчеты на неприлично длительный срок, когда работа будет выполнена. Такое случалось сплошь и рядом. Это, конечно, тоже стоило денег, хотя и не половины. Тем не менее, во времена, когда все дурят всех, инсайдерская помощь была далеко не лишней.
Заручившись согласием Игоря, Мишечкин взялся устроить его встречу с президентом банка Николаем Викторовичем Балясиным. Такие вопросы решались только с его участием. Через пару дней он позвонил Игорю и назвал время. Попросил не опаздывать. С этой встречей их разговор из разряда приятельской болтовни переходил в разряд деловых переговоров.
На следующий день за десять минут до назначенного времени Игорь был на проходной банка. Он протянул паспорт в окошко. Грузный охранник лет сорока пяти нашел его фамилию в журнале и выписал пропуск.
Затем снял трубку.
– Лена, пришел Волков к Николаю Викторовичу!
Ему ответили согласием.
– Как пройти, знаете? – спросил он у Игоря, отдавая паспорт с вложенным в него разовым пропуском.
– Нет.
– Коля, проводи, – распорядился он.
Молодой охранник, скучавший рядом, надел форменную черную куртку и вышел через отдельную дверь во двор.
– Будете уходить – отметите пропуску секретаря, – напутствовал его старший.
Игорь кивнул. Во дворе его уже ждал провожатый. Вместе они пересекли внутренний двор и вошли в административный корпус. Охранник довел Игоря до приемной на втором этаже, но заходить не стал. Из коридора он кивнул молодой секретарше и ушел.
Она пригласила Игоря присесть. Он огляделся. Обычная офисная обстановка, ничего особенного. Он ожидал минут пять, мимоходом разглядывая секретаршу. Миловидная. Лет двадцати восьми. Хорошая фигура. Не полная и не худая. Не маленькая и не большая. Как раз такая, как надо. Звонит по телефону. Отвечает заглядывающим из коридора сотрудникам. Интересно, спит ли она с начальником? Игорь где-то читал, что, по анонимным опросам, большинство из них спят. Он также знал, что, понаблюдав за секретаршей, всегда можно установить это наверняка. По появляющейся у них фамильярности при общении с шефом. Это особая фамильярность. Этакие незримые гормональные флюиды, направленные в сторону шефа. Внешне сохраняются положенная дистанция и почтение, но в интонациях голоса, жестах, походке, манере заходить в кабинет появляется нечто такое, что прямо и, возможно, помимо их воли говорит всем остальным.
– Ребята, а я с ним сплю! Мое влияние на него больше, чем вы думаете! Вот так вот! Учитывайте это при общении со мной.
Зазвонил телефон. Лена взяла трубку и выслушала короткое распоряжение.
– Зайдите, пожалуйста, – сказала она Игорю.
Кабинет Балясина был в несколько раз просторнее тесноватой приемной. Все здесь было добротно и солидно, но без излишней роскоши. Дубовые панели на стенах, длинный стол для совещаний, кожаные кресла вокруг него, дубовые стеклопакеты на окнах. Этот кабинет ничем не поражал, зато сразу настраивал на деловой лад. Не в последнюю очередь потому, что рассматривать здесь было практически нечего.
Хозяин кабинета был под стать его обстановке. Лет пятидесяти с небольшим, подтянутый, спортивный, не броско одетый. Он ничем не походил на большого начальника. У него было открытое лицо, коротко стриженые волосы, дружелюбный взгляд. Он производил хорошее впечатление и сразу располагал к себе, хотя в его движениях и была некоторая едва заметная суетливость, свойственная обычно людям что-то скрывающим. Впрочем, это могла быть также порывистость или же энергичность.
Он пригласил Игоря к столу для заседаний и сам сел напротив. Игорь объяснил это не демократичностью, а тем, что Николай Викторович не хочет, чтобы он видел разложенные у него на столе бумаги.
Затем Николай Викторович повторил то, что Игорь уже знал, – банку, президентом которого он является, нужен особняк для VIP-клиентов. Он готов сделать заказ на поиск Игорю Волкову. Особняк должен быть в центре, иметь презентабельный внешний вид, располагаться на первой линии домов тихой улицы. Игорь еще раз выслушал обо всех параметрах требуемого здания и убедился, что Мишечкин кое-что все-таки перепутал.
Встреча прошла успешно, и договор был подписан в кратчайшие сроки, что внушало уверенность в защищенности тыла. Далеко не все заказчики в практике Игоря Волкова изъявляли желание подписывать с ним договора. Некоторые заявляли, что их слово – закон, лишних бумаг они не любят, а деньги отдадут и так, когда работа будет выполнена.
– Неужели ты мне не веришь, старик? – говорили они, топыря толстые пальцы и пряча ухмылки в складках лоснящихся рож. – Да брось ты! Все будет зашибись!
В глазах у них плескалась хитрость, и становилось понятно, что ничего «зашибись» не будет. В лучшем случае, отдадут четвертую часть обещанного, сославшись на временные трудности, а то и вообще ничего не заплатят.
С такими Игорь старался не работать. Разве что совсем уж на безрыбье. Тогда он записывал все договоренности на диктофон и хранил на случай конфликта. Который, как правило, впоследствии и происходил – заказчик после выполнения работы говорил, что сумма комиссии для него непосильна, он не знал о расценках на рынке, даже его главные клерки столько не получают и вообще он не может так много заплатить, потому что партнеры его порвут.
Если предлагали половину, Игорь брал и уходил, дав себе зарок больше с этими людьми дел не иметь. От четверти же отказывался и отдавал диктофонные записи знакомым бандитам. Те получали весь долг сполна и половину отдавали Игорю. Как они это делали, он никогда не спрашивал, однако пару недель после этого оглядывался на улице и правую руку держал возле кармана, где в постоянной готовности лежал пневматический пистолет.
На этот раз все, кажется, было без подвоха, засад не предвиделось. Банк есть банк, что ни говори.
Он приступил к работе. В первую очередь следовало искать в переулках между Бульварным и Садовым, во вторую – между Садовым и Третьим транспортным. Как Игорь и ожидал, найти подходящий особняк оказалось не так просто. Предлагалось много старых халуп на второй и третьей линии, то есть, во дворах. Как правило, они не имели собственной территории и парковки. Проезжать к ним приходилось через низкие подворотни и проходные дворы, что само по себе было не очень приятно. Часто воняло стоявшими поблизости мусорными контейнерами, из-под которых на щербатый асфальт натекали мерзкого вида жирные лужи. Машины граждане бросали где попало. Казалось, здесь не хватает не только места, но даже и воздуха. Зато было тихо. Вернее, сначала казалось, что тихо. Шум улицы оставался снаружи квартала, но если кто-то лупил молотком по железу в углу двора, то этот звук доставал до пяток. Верещавшая автосигнализация прошивала уши навылет, а от работавшего перфоратора, казалось, начинали вибрировать зубы во рту. Так что тишина на самом деле была относительной.
