Дороговизну своих услуг проводник объяснял необходимостью делиться с речными патрулями.
Игорь подивился упорству и изобретательности москвичей, ограждавших себя от притока новых потенциальных горожан. Население города, состоящее теперь, по его прикидкам, на три четверти из недавних гастарбайтеров, приехавших из тропических и экзотических стран, не желало допускать к себе своих земляков. Но те их позволения особо уже и не спрашивали, а проникали в город всеми мыслимыми и немыслимыми путями.
Игорь уже жалел, что столь опрометчиво выбрал это место для ночлега. Уйти же отсюда тихо теперь не было никакой возможности – его мгновенно заметили бы. Таиться тоже не имело смысла – заметили бы все равно. Оставалось действовать на опережение.
Он потянулся, сел на скамейке и громко спросил:
– Кто-нибудь знает, который сейчас час?
Все двух– и одноголовые повернулись в его сторону. Маленький белый гастарбайтер, только что сидевший на плечах у черного верзилы, посмотрел на свои светящиеся часы и ответил:
– It is two o'clock now.
– A.m. or p.m.? – поинтересовался Игорь.
– A.m., – удивленно ответил тот.
– Да ты что?! – театрально воскликнул Игорь. – Тогда мне пора – нужно еще до вокзала добраться.
Игорь подхватил канистру и направился в темноту. Гастарбайтеры молча расступились, и он начал уже было думать, что все обошлось, как тут его кто-то окликнул развязным хрипловатым тоном:
– Эй, уважаемый!
Игорь сделал вид, что не услышал.
– Постой, говорю! – угрожающе сказал тот. – Что у тебя в канистре?
Игорь задумался лишь на мгновение.
– Табачное желе, – соврал он. – У нас в деревне курить нечего.
Он не знал ничего более отвратительного, чем табачное желе, и подумал, что на него никто не позарится.
– У нас тоже нечего. Поделишься?
– Оно совсем дешевое, типа «Памира», вам не понравится.
– Ничего, у нас ребята не гордые. Неси сюда.
– Так оно денег стоит.
– А мы заплатим, – небрежно пообещал проводник, и Игорь понял, что не получит ни копейки.
Игорь не знал, бросятся ли за ним в погоню по команде проводника, если он побежит. На всякий случай решил не рисковать. Он неохотно вернулся назад и поставил канистру на землю.
Проводник легко поднял ее одной рукой, встряхнул и оскалил в улыбке свои зеленые, по последней моде, малахитовые зубы с золотыми узорами.
– Желе, говоришь?
Он открутил пробку, хлебнул прямо из горлышка, крякнул и по-свойски подмигнул ему.
– Хорошее желе, однако. Возьму-ка я его с собой.
– Хрен тебе! – разозлился Игорь. – Деньги давай!
– А у меня сейчас нет, – нагло ответил тот. – Жди завтра здесь в это же время – принесу все сполна.
– Мне нужно сейчас.
– Нет, говорят же тебе! Сиди здесь, пока мы не разойдемся.
Проводник продолжал нагло улыбаться своими модными зубами. Игорь нащупал в кармане банку тушенки и крепко обхватил ее пальцами, отчего кулак сделался непропорционально большим.
– У тебя должны быть деньги от них, – он кивнул на молчавшую гасту.
– Их деньги проходят по другой статье, – ответил тот, продолжая ухмыляться.
– Ну, тогда не обижайся, – сказал Игорь и задвинул кулаком в самую середину зеленой пасти, чувствуя, как ломаются зубы проводника.
Тот охнул, схватился за рот и осел на землю. Игорь подхватил канистру и ломанулся в прибрежные кусты, не разбирая дороги. За ним кинулись несколько человек, но бежали недолго и без особой прыти. Гастарбайтеров уже мало интересовали проблемы проводника, слупившего с них немалые деньги. Они все пребывали в предвкушении новой волшебной жизни в столице. Игорь ругал себя, что не догадался об этом раньше.
Минут через пять он остановился и прислушался. Погони не было. Но и спирта в канистре осталось меньше половины – пробку проводник так и не завинтил. Много расплескалось, пока он бежал. Немало вылилось, когда он поскользнулся на мокрой от росы траве и упал.
Саднили пальцы на правой руке, сильно поцарапанные об искусственные зубы проводника. Он плеснул на них спиртом из канистры и застонал от боли – царапины были глубокие.
30.
УХабы Игоря ждал новый сюрприз – пропал Салим. Хаба рассказал жестами и письменно, что из тех трех дней, что Игорь отсутствовал, Салим ночевал дома только одну ночь, а потом ушел утром и не вернулся. Они сидели на кухне, пили принесенный Игорем спирт по способу подземного налетчика Миколы и закусывали тушенкой. Хабе напиток очень понравился, и он в знак одобрения показал Игорю оттопыренные вверх большие пальцы обеих рук.
Мысли его вертелись вокруг Салима. Хаба сказал, что ничего подозрительного он не заметил – никто посторонний вокруг дома не отпивался, Салим не проявлял никакого беспокойства и, уходя, сказал, что вернется вечером.
Игорь сразу прикинул, что банковские бандиты так быстро не могли вычислить их новый адрес, да еще и в обезьяньем районе. Значит, тот нашел приключения на свою задницу либо в окрестностях тех станций метро, куда Игорь его послал, либо там, где они оставили свой аппарат. Он как-то и обмолвился, что неплохо бы туда наведаться и посмотреть, все ли в порядке.
Он встал.
– Ты куда? – спросил Хаба жестами.
– Пойду его искать.
«Оставь координаты», – написал тот в тетради.
– Зачем?
«На случай если он вернется раньше».
– Без меня он не вернется, – сказал Игорь, предчувствовавший неладное, но на всякий случай назвал адрес дома в Ясеневе. – Никому эту информацию не давай, – предупредил он.
Хаба кивнул. Игорь попытался себе представить, каким бы тот был, если бы не случилась лапинская катастрофа. У него ничего не получилось. Воображение упорно отказывалось рисовать Хабу в образе человека.
«Если я не найду Салима, – подумал Игорь, – мне отсюда не выбраться». Эта мысль пришла к нему спокойно, словно бы речь шла о постороннем человеке, к которому он не имел никакого отношения. Он знал, что в итоге сумеет приспособиться к этой жизни. Возможно, даже научится находить в ней какие-то удовольствия и перестанет тосковать о прошлом. Но этого чертовски не хотелось.
– Я вернусь через два-три дня, – сказал Игорь. – Если он появится, пускай ждет.
Несмотря на серьезность положения и необходимость срочных действий, Игорь не смог удержаться прогулки по центру. Он пообещал себе, что она будет длиться не более часа.
Он вышел из метро на «Пушкинской». Старые дома на Тверской сохранились почти все. Ему особенно приятно было увидеть дом номер четырнадцать с Елисеевским магазином. Машин на тротуарах не было. Сам тротуар был разделен на две части. Одна, которая ближе к домам, была выложена новой сверкающей плиткой, другую же покрывал обычный серый асфальт. Их разделяли невысокие никелированные барьеры.
