Потом он провалился в сон.
46
Будильник заорал громко и пронзительно. Коржик долго не мог понять, где он. Незнакомая комната, скрипучая кровать, сиротское худое одеяло, лепнина на потолке.
«Гостиница! – дошло до него. – Я приехал сюда выколачивать долг».
Выколачивать – это сказано слишком сильно. Он не бандит. Хотя мог бы им стать. Это он сейчас понимал ясно. Если бы он вращался в этой среде, если бы дядя его был бандитом и двоюродный брат, а также друг детства или институтский товарищ, тогда и он стал бы бандитом, хотя тюрьмы он боялся, тут он был недостаточно отмороженным. А вот разборки со стрельбой его почему-то не пугали. Это потому, что в детстве он любил подраться. Не нарывался, но и не избегал.
Но бандитские времена уже прошли. Это тут еще остались «смотрящие-разводящие», а в Москве их давно уже не было. Или были? Сегодня как раз и должна была состояться такая разборка. Без стрельбы, но с мордобоем.
Он оделся и посмотрел на часы. Ровно в пять тридцать он стоял уже на крыльце гостиницы. Было темно и тихо. С веток деревьев падали капли, оставшиеся от ночного дождя. Минут через десять подъехала машина и коротко просигналила. Не та, на которой вчера приезжал Кадухан, а джип широкий. «Ну что ж, широкий так широкий, – подумал он, – не один ли хрен?»
В машине сидели два незнакомых ему перца. Он поздоровался и сел на заднее сиденье. Там никого не было. Перцы сказали, что надо заехать за Кадуханом. Машина долго петляла по окраинным улицам и остановилась в районе «хрущевок». «Странное место для „смотрящего", – подумал Коржик. – Тот ли он, за кого себя выдает, или же просто мелкий жулик?»
Человек с переднего сиденья почти бегом отправился за Кадуханом. Вернулись они вдвоем. Кадухан сел впереди, а тот перешел назад. Коржик вынужден был подвинуться и оказался за спиной водителя. Самое отстойное место, хотя и самое безопасное на случай аварии. Ему это не понравилось, но пришлось смириться. Не затевать же сейчас выяснение, кто где должен сидеть. Он все-таки не Ельцин. Зато с этого места оказалось удобнее говорить с Кадуханом – его было видно в профиль, а не в затылок.
– Это мой брат, – Кадухан кивнул на человека рядом с Коржиком.
Они обменялись рукопожатиями. Тот назвал свое имя, которое Коржик тут же забыл. Что-то вроде Тыр-пыр.
Выехали на трассу. Сзади за ними следовала «девятка», в ней сидели четыре человека. Это «бригада» Кадухана. Коржик их знал – они встречали его в аэропорту и отвезли в гостиницу. Сначала хотели в «Спортивную», но он настоял, чтобы в самую приличную и обязательно в одноместный номер. Это их почему-то расстроило, но они подчинились.
Бригада выглядела странно. Члены ее были староваты для такой работы, хотя и накачаны. Обычно в бойцах ходит молодежь, а тут двум из них было за сорок, другим двум – за тридцать. «Ладно, – подумал Коржик, – посмотрим, что будет дальше».
– Ехать далеко? – спросил он.
– Часа четыре.
– Ни фига себе! – вырвалось у него.
До должника оказалось больше двухсот километров – он жил в райцентре на краю области.
Завязался ленивый дорожный треп. Они стали расспрашивать его о Москве и о Толяне. Коржик смотрел в окно и нехотя отвечал. По опыту он знал, что в таких ситуациях лучше молчать или говорить только о главном. Любая болтовня на посторонние темы расслабляла, возникали ненужные симпатии или антипатии, которые потом не давали сосредоточиться на основной задаче, и в итоге терялась бдительность. Но вопросы не прекращались.
Вопросы задавали то Кадухан, то Тырпыр. Водила молчал. Коржику это надоело и он сделал вид, что уснул. Они отстали и начали джеркотать по-своему.
Дорога была хорошая, машина ехала с приличной скоростью, мотор широкого гудел мощно и монотонно. Коржик на самом деле начал клевать носом.
Вдруг машина остановилась, и Коржик проснулся.
«Уж не менты ли нас тормознули? – мелькнуло у него в голове. – Они наверняка засекли выезд из города такого важного человека, как Кадухан, да еще и на двух машинах. Сейчас начнут искать волыны, не найдут, потому что они спрятаны под днищем, подбросят пару-тройку патронов, грамм героина и всех повяжут».
Но никаких ментов не было. Они встали у деревенского рыночка с домашней птицей. Кадухан в своих трениках с пузырями на коленях тяжело потрусил туда. Коржику было видно, как он долго и придирчиво выбирал курицу и еще что-то. Вернулся он с облюбованной птицей, литровой банкой сметаны и кругом домашнего сыра. Эта сторона жизни авторитетов, да еще в чине «смотрящего», была Коржику неизвестна. Он думал, что все это им приносят «шестерки», а они только делают предложения, от которых другие хотят, но не могут отказаться. Оказывается, он был неправ.
И опять у Коржика возникли смутные сомнения. «Ладно, – успокоил он себя, – может, у человека хобби такое – лично выбирать продукты к своему столу. Нахлебался, бедолага, тюремной баланды и теперь любая курица ему в радость».
Кадухан бережно сложил покупки в багажник, сел на свое место и сказал:
– Дорого дерут! Уж я с ними торговался-торговался – и ни в какую.
И тем самым опять вызвал у Коржика сомнения. Разве может быть для «смотрящего» что-нибудь дорого? У него должно быть очень много денег. Просто без счету денег у него должно быть.
«Ладно, – успокоил он себя еще раз, – у него, наверное, было трудное детство, и он теперь просто не может переплатить лишнюю копейку. Рука не поднимается. Деньги есть, а взять нельзя. Всякое бывает».
Они поехали дальше. Коржик опять сделал вид, что уснул. Кадухан с братом, решив, что он их не слышит, перешли на русский, но разговаривали негромко и поэтому до Коржика долетали только обрывки фраз.
– Он пепси-колами у нас на рынке торгует, – сказал о ком-то Кадухан.
Брат что-то ответил, но он не смог разобрать что да ему и не очень хотелось вникать.
– А этот чейзами торгует, – опять сказал Кадухан.
– Чем? – не понял Тырпыр.
– Книжками.
Из дальнейшего разговора Коржик узнал, что у Кадухана самого на этом рынке несколько киосков со всякой лабудой. И опять сомнения стали его одолевать. Он не очень разбирался в «понятиях», но знал, что «смотрящим» вроде бы как нельзя заниматься бизнесом. Ведь тогда они не смогут выполнять обязанности третейского судьи. Или «понятия» за последнее время изменились? «Н-да, умеет Толян находить, кому ссудить деньги, – подумал он, – „смотрящих", чтобы потом эти деньги вытаскивать».
Они ехали уже больше часа. В машине было довольно холодно – печка не работала. Постепенно он начал замерзать. Особенно страдали ноги – он обул легкие ботинки. Надо было обуть утепленные, но кто же знал, что сраный широкий неисправен? Он вообще думал, что они поедут на «гелендвагене». Он давно понял, что с октября по апрель в командировки следует ездить в утепленной обуви. Тогда чувствуешь себя человеком, уверенным в завтрашнем дне, а не дрожащим засранцем. Или, на худой конец, нужно такие ботинки покупать сразу по прилету.
