— Можно воспользоваться вашим «роллс-ройсом»? — спросил Рой.
И мы воспользовались.
Пока мы ехали к павильону 13, Мэнни Либер, неподвижно глядя прямо перед собой, произнес:
— Я пытаюсь заставить этот дурдом работать, а вы, ребята, сидите себе на террасе, в кулак свистите. Где, черт побери, обещанное чудовище?! Три недели жду…
— Черт побери, — сказал я, взывая к здравому смыслу, — нужно же время, чтобы из мрака появилось что-то действительно новое. Дайте нам возможность вздохнуть, дайте время на то, чтобы тайное «я» само вышло наружу. Не волнуйтесь. Вот Рой, он замесит глину. И из глины все и возникнет. А пока наш монстр еще скрыт во тьме, понимаете…
— Простите! — отрезал Мэнни, устремив вперед горящий взгляд. — Не понимаю. Даю вам еще три дня! Я хочу видеть монстра!
— А что, если, — вдруг выпалил я, — монстр уже видит вас?! Бог мой! Что, если снять все с точки зрения монстра, выглядывающего из засады?! Камера движется, она и есть монстр, народ пугается камеры и…
Мэнни удивленно посмотрел на меня, прищурил один глаз и пробормотал:
— Неплохо. Камера, хм?
— Да! Камера выползает из кратера. Камера, она же монстр, с пыхтением идет по пустыне, вздымая пыль, распугивая ядозубов, змей, грифов…
— Черт подери! — Мэнни Либер завороженно смотрел на воображаемую пустыню.
— Черт подери! — восхищенно воскликнул Рой.
— Мы поставим на камеру линзу с масляной пленкой, — тараторил я, — добавим клубы пара, тревожную музыку, тени и героя, глядящего прямо в камеру, и…
— А что потом?
— Если я расскажу, то уже не напишу.
— Напиши, напиши!
Мы остановились возле павильона 13. Я выскочил из машины, бормоча:
— О да! Пожалуй, я сделаю две версии сценария: одну — для вас, другую — для себя.
— Две? — вскричал Мэнни. — Зачем?
— В конце недели я вручу вам обе. И вы решите, какая лучше.
Мэнни подозрительно взглянул на меня, так до конца и не выбравшись из «роллс-ройса».
— Чушь! Лучший вариант ты напишешь для себя!
— Нет. Я буду стараться изо всех сил для вас. И для себя тоже. По рукам?
— Два монстра по цене одного? Идет! Пиши!
Перед дверью Рой театрально остановился.
— Вы готовы? Приготовьте ваш разум и душу! — сказал он, как пастор, воздев к небу свои прекрасные руки артиста.
— Я готов, черт возьми. Открывай!
Рой распахнул наружную дверь, за ней — внутреннюю, и мы вошли в непроглядную тьму.
— Дай свет, черт возьми! — произнес Мэнни.
— Потерпите, — шепнул Рой.
Мы слышали, как он движется в темноте, осторожно переступая через невидимые предметы.
Мэнни нервно подергивался.
— Почти готово! — нараспев прокричал Рой откуда-то из мрака. — Итак…
Рой включил ветряную машину на медленной скорости. Сначала послышались шелест вроде чудовищной бури, приносящей ненастье с андских вершин, снежные вихри, завывающие на гималайских уступах, ливень над Суматрой, шум ветра в джунглях, дующего в сторону Килиманджаро, крахмальный шелест волн у берегов Азорских островов, крик первобытных птиц, хлопанье перепончатых крыльев — смешение звуков, от которого мороз драл по коже и мозг словно выпадал из тесного черепа навстречу…
— Свет! — закричал Рой.
И вот над пейзажами Роя Холдстрома забрезжил свет, открывая взору столь нездешние и прекрасные ландшафты, что у вас замирало сердце, страх улетучивался, а затем вы вновь погружались в трепет, когда тени огромными стаями леммингов проносились над микроскопическими дюнами, крошечными холмами и миниатюрными горами, уносясь подальше от смертельной угрозы, уже ощутимой, но еще не явленной.
Я с восхищением огляделся вокруг. И вновь Рой словно прочел мои мысли. Светотени, отбрасываемые на полночный экран моей мысленной камеры-обскуры, были украдены им, скопированы и воплощены даже прежде, чем я успел выпустить их на волю, облечь в слова. Теперь уже я буду использовать эту миниреальность для воплощения в жизнь своего самого необычного и странного сценария. Мой герой едва удержался, чтобы не промчаться по этим миниатюрным просторам.
Мэнни Либер глядел на все это, пораженный.
Созданная Роем страна динозавров — это был мир призраков, представший перед нами в свете древней, искусственной зари.
Весь этот затерянный мир был окружен гигантскими стеклянными панелями, на которых Рой нарисовал первобытные джунгли и смоляные болота, где плавали его твари, под нестерпимо пламенеющими, как марсианские закаты, небесами, горевшими тысячей оттенков красного.
Меня охватила та же дрожь, какую я ощутил еще школьником, когда Рой позвал меня к себе домой и распахнул ворота гаража, в котором — я ахнул — были не автомобили, а существа, движимые древней потребностью вставать на дыбы, скрести когтями, жевать, летать, визжать и умирать во всех наших детских снах.
И вот теперь здесь, в павильоне 13, лицо Роя горело отблесками небес над целым континентом в миниатюре, куда нас с Мэнни выбросило волной.
Я на цыпочках пересек этот континент, боясь разрушить какую-нибудь крохотную деталь. Дойдя до единственной оставшейся под тентом скульптуры, я остановился.
Наверное, это оно, величайшее из его чудовищ, цель, поставленная им самим, когда нам еще не перевалило за тридцать и мы гуляли по коридорам нашего местного Музея естественной истории. Это чудовище, конечно же, все еще существовало в каком-нибудь уголке мира, пряталось под землей, топтало угольные пласты, затерянное в богом забытых угольных шахтах прямо под нашими ногами! Слушай! Слушай этот подземный гул, биение первобытного сердца и свист воздуха в вулканических легких, стремящихся вырваться на свободу! Неужели Рой выпустил его на свободу?
— Разрази меня гром! — Мэнни Либер наклонился к задрапированному монстру. — Это оно?
— Да, — ответил Рой, — это оно.
Мэнни прикоснулся к покрывалу.
— Постойте, — сказал Рой. — Мне нужен еще один день.
— Лжец! — вскричал Мэнни. — Черт побери, я не верю, что под этой тряпкой у тебя вообще что-то есть!
Мэнни сделал два шага. Рой подскочил к нему в три прыжка.
В этот момент в павильоне 13 раздался телефонный звонок.
Прежде чем я успел пошевелиться, Мэнни схватил трубку.
— Ну, что еще? — прокричал он.
И изменился в лице. Может, побледнел, а может, нет, только в его лице что-то изменилось.
— Это я знаю. — Он перевел дыхание. — Это я тоже знаю. — Он сделал еще один вдох, его лицо начало краснеть. — А об этом я знал еще полчаса назад! Черт побери, да кто говорит?
