Гвен уселась на теплый песок поближе к Стефании. Вокруг раскинулся огромный пляж с золотым песком, постепенно он начал наполняться отдыхающими. Впереди – сверкающее под солнцем синее море, над головой – бескрайнее голубое небо. Ритмичный плеск волн, лижущих кромку берега, блеск серебряного колечка в пупке и ядовито-красного лака на ногтях ног. Гвен вздохнула. Такой счастливой она уже давно себя не чувствовала.
* * *
Франческо оказался юношей в красных плавках; едва увидев Гвен, он заявил, что занимается боксом, и начал картинно поигрывать мускулами. Братья Джованни и Джузеппе были похожи друг на друга, как близнецы, однако разница в возрасте составляла несколько лет. Они настояли на том, что надо установить огромный пляжный зонт, чтобы Гвен не обгорела. Пьетро оказался тощим, но невероятно остроумным и веселым пареньком. Настоящий клоун, кривлялся, хохотал, так и сыпал шутками. Лоренцо едва говорил по-английски, но смотрел на нее очень выразительно. Гвен оглядела парней, собравшихся полукругом у ее ног, в тени зонта. И подумала: остается лишь надеяться на то, что она правильно запомнила все их имена. Один из ребят – насчет его имени она не была вполне уверена – принес ей низкий пляжный шезлонг, на который она и уселась. Любой проходящий мимо человек (наделенный, разумеется, должным воображением) мог бы подумать: вся мизансцена напоминает юную королеву в окружении поклонников. И поклонники эти были полны решимости добиваться благосклонности королевы, то есть ее, Гвен.
– Как по-вашему будет “нос”?
Для ясности Гвен указала на свой собственный нос.
Начался импровизированный урок итальянского – причем Гвен была единственной ученицей, а учителей у нее было целых пятеро, они умудрились заслонить от нее пляж, море, небо.
– Насо, – хором ответили “учителя”.
– Насо, – повторила Гвен. – Ну а как сказать по-итальянски “губы”?
– Лаббра, – в унисон ответили ребята.
– А как сказать… “поцелуй”?
– Бачио, – заулыбались и засмеялись они.
А Пьетро резво вскочил на ноги.
– Могу продемонстрировать!
– Веди себя прилично, Пьетро, – одернула его Стефания.
Они с Марко лежали под соседним зонтом, лицом к лицу. Переговаривались тихими, но оживленными голосами, точно старые друзья, не видевшиеся несколько лет, хотя Стефания недавно упомянула, что виделась с Марко всего два дня тому назад. Гвен с первого взгляда стало ясно: эти двое влюблены просто до безумия. Сама Стефания этого не говорила, зато успела сообщить новой своей подружке, что ее родители вовсе не в восторге от Марко. Гвен не понимала почему. Такой милый парень.
Пьетро шутливо отсалютовал Стефании и плюхнулся на песок, остальные ребята расхохотались. А потом выжидательно уставились на Гвен. Она уже собралась спросить, как будет по-итальянски “любовь” или “секс”, но передумала. Хотя, судя по всему, этим поклонникам было неважно, что она скажет или сделает. Стефания оказалась права: она нравилась им всем без исключения. Оставалось только решить, кто больше нравится ей самой.
Каждый по-своему симпатичен, но, как большинство юнцов ее возраста, они выглядят значительно моложе ее. Нет, она не жаловалась. Все-таки это мальчишки, и притом итальянские, и говорят с таким забавным акцентом, а уж ведут себя так, словно никогда в жизни не видали девушки-американки. Верно говорила Стефания, они смотрели на нее так, словно она богиня, модель или кинозвезда. Американский парень ни за что бы не принес ей зонт или шезлонг, не стал бы говорить прямо в лицо, как Пьетро, до чего она красива. “Наши парни, – с грустью подумала Гвен, – никогда не будут столь милы и обходительны с девушкой, даже если им заплатить”.
Несмотря на все усилия, Гвен не могла не думать о Тайлере. Тайлер Дэниелз был самым шикарным парнем в школе Форсайта. Она сохла по нему уже несколько месяцев. А несколько недель тому назад, как раз перед экзаменами, она со своими подружками выскользнула из спальни общежития сразу после полуночи, и они решили прогуляться до гавани. Здесь же оказалась и группа ребят во главе с Тайлером. И той ночью все было иначе – точно они уже взрослые. Тайлер заигрывал с ней – все это видели. А потом вдруг поцеловал ее – по-настоящему поцеловал! – в тени лодочного домика. Она даже разрешила ему потрогать себя за груди, через блузку, разумеется. Он хотел пойти дальше, началась борьба, но это ведь нормально, не так ли? Тайлер сказал, что у нее прекрасное тело, что она не похожа на других девушек, худышек, больных анорексией и дурочек. На протяжении двух дней Гвен просто с ума сходила от счастья. А потом вдруг увидела Тайлера: он шел и держал за ручку Тиффани Хейвермейер. Тиффани Хейвермейер была костлявой, как ведьма, а руки походили на две высохшие веточки. Наверное, страдала анорексией и булемией одновременно. Но после этого Тайлер ни разу вообще не взглянул на Гвен. Это было ужасно – все знали, что они “встречаются”, а он вдруг отказался от нее без всяких на то причин. Одна из подружек сказала Гвен, будто бы слышала, как Тайлер назвал ее слишком молодой и недостаточно опытной.
Слишком молодой! Никакая она не молодая – через две недели ей уже пятнадцать стукнет. А вот что касается опыта, да, это была реальная проблема. И если она хочет целоваться – а может, зайти и дальше, – придется выбирать кого-то из этих парней-итальянцев.
Тут Стефания объявила, что пришло время ланча. Затем последовали возбужденные переговоры на итальянском (Гвен казалось, что люди почему-то всегда возбуждаются, говоря по-итальянски), и Стефания объяснила: молодые люди поспорили из-за того, кто из них будет платить за Гвен. Пришлось Стефании положить конец этим спорам, сказав, что они могут скинуться и заплатить за нее все вместе. Марко тоже поднялся – очевидно, посещение кафе стало для этой компании будничным ритуалом.
Что за замечательная страна, где мальчики так и рвутся сделать что-то приятное для девочек! Остаться бы здесь навсегда, жить со Стефанией и ее семьей… Так думала Гвен, глядя, как все парни, кроме Пьетро, дружно двинулись к выходу с пляжа.
– А ты почему еще здесь? – спросила Стефания.
Пьетро рухнул на колени перед Гвен, сложил ладошки вместе, поднес их к груди.
– Денег у меня мало, – жалобно начал он. – И нет таких мускулов, как у Франческо. Но ты должна полюбить меня за огромное личное обаяние!
Он комически захлопал глазами.
– Обаяния не больше, чем у гадюки, – насмешливо заметила Стефания. – Да и денег у тебя полно. Так что ступай в кафе вместе с остальными. Нам надо посекретничать. – Когда Пьетро ушел, она обратилась к Гвен: – Помни, что я говорила тебе о Пьетро. С виду безобидный, а на самом деле – далеко нет. Моя подружка Кармела как-то пошла с ним в кино и сказала, что он как осьминог. Впечатление было такое, точно у него не две руки, а целых восемь.
– Чао, Стефания!
К ним приближался паренек постарше, в черных плавках. Подошел, остановился в тени зонта. Высокая загорелая фигура вырисовывалась на фоне светлого неба. Темные волосы падали на глаза, он тряхнул головой. Отбросил их назад. Гвен увидела, что сложение у юноши просто атлетическое, бугры бицепсов, плоский живот, широкие плечи. Ну просто упасть и не встать, так сказала бы ее закадычная подруга Шеннон. У Гвен даже дыхание перехватило. Он кивком указал на нее, а потом что-то спросил у Стефании по-итальянски. Судя по всему, догадалась Гвен, вопрос означал: “Это и есть твоя новая подруга?” И пока Стефания отвечала, парень обернулся еще раз взглянуть на нее, и глаза их встретились.
