— Еще одна? — спросил Билл, увидев перед собой стальную дверь.
— Это последняя, — ответила она.
Неожиданно свет погас.
— Ваш фонарь в неисправности, — сказала Гильда, — но я сейчас отопру дверь.
Он услышал звяканье замка, но в темноте не заметил, как открылась дверь. Замок звякнул, и, прежде чем он успел сообразить, что случилось, его ослепил луч. Белл бросился вперед и наткнулся на запертую дверь.
— Вы не можете меня видеть, — услышал он злорадствующий голос, а я вижу вас в глазок двери с другой стороны. Вы думаете, что вам удастся арестовать доктора Гардинга и разгадать тайну «зелёной пыли»?
— Моя милая, — невозмутимо заметил Белл, — будьте благоразумны и отоприте дверь. Надеюсь, вы не думаете, что я пришел сюда один? За нами следили.
— Вы лжете, — возразила она. — Теперь вам понятно, почему я заставила вас пойти пешком? Вы попались, хитрейший мистер Белл.
Белл рассмеялся, хотя ему и не хотелось смеяться. Он направил свой револьвер на глазок двери, но глазок закрылся, скрипнули засовы и Белл понял, что оружие не поможет ему. Он равнодушно спрятал револьвер в карман, направился ко второй двери и при свете спички попытался осмотреть её. Ничего утешительного. Столь же мало утешительного дал осмотр стен и пола, выстланного камнем.
Над его головой послышались быстрые шаги. Белл всегда гордился тем, что никогда не забывал однажды слышанного голоса или шума шагов.
— Это моя приятельница, — сказал он себе, — она спешит уведомить доктора о своем подвиге. Значит, у меня есть примерно час, прежде чем начнется стрельба.
22
Доктор Гардинг не считал нужным скрываться. На следующий день после венчания Оливы он занялся своими делами, не таясь и не скрываясь, хотя и предполагал, что за ним следят.
Вечер он провел вместе с Мильсомом, наблюдая за изготовлением препаратов, и в сопровождении того же Мильсома поехал в своем лимузине в город. Проезжая через Кингстоун, он заговорил со своим спутником о событиях вчерашнего дня.
— Вы полагаете, что Белл теперь успокоится?
— Э… — промычал задремавший Мильсом.
— Как вы полагаете, Белл удовлетворится тем, что ему удалось достичь? — повторил Гардинг.
— Возможно, что он успокоился. Как‑никак, эта церемония принесла ему миллион долларов.
Гардинг недоверчиво покачал головой.
— По‑моему, вы недооцениваете этого человека. Он опаснее, чем я предполагал. Впрочем, он был искренне удивлен, когда услышал о том, что Манн все еще состоит в пасторском сане. Мне никогда не приходилось видеть более изумленного человека, чем Белл. Для него вся эта история с венчанием была лишь блефом, при помощи которого он полагал, что ему удастся отстранить меня от девушки. Он понял, что мне нужны только деньги и что замужняя Олива для меня не представляет никакого интереса. Он знал, что я не стану держать её в плену, когда утрачу возможность жениться на ней, и поэтому он подговорил пастора обвенчать его с девушкой. Он точно все рассчитал. И более всего меня беспокоит то, что он понимал, что ему следует спешить. Значит, он знал, что мне дорога каждая минута.
— А я думаю, что он попросту увидел, что есть возможность сорвать жирный куш. Все эти сыщики‑янки подкупны. И миллион долларов — достаточно солидная приманка.
— В этом вы ошибаетесь. Я был бы рад, если бы. Белл был именно таков. Разве вы не видите, что он осведомлен о «зелёной пыли»?
— Что? — воскликнул Мильсом и выпрямился.
Сон его как рукой сняло.
— Ясно. Он давно догадывается о «зелёной пыли».
Более того, он раздобыл даже её образец. Он пытался выведать о ней что‑нибудь у Сперанцы. Он догадывался, что я нуждаюсь в деньгах и хочу заполучить состояние старого Миллинборна…
Наступило молчание.
— Кто‑нибудь, кроме Белла, осведомлен обо всем этом? А что если его «пришить»?
— В таком случае нам следует это сделать сегодня, — ответил Гардинг. — По совести говоря, я подумывал об этом.
Снова наступило молчание.
— А почему и не пойти на это? — спросил Мильсом. — На карту поставлено слишком многое. Стоит рискнуть.
— Это должно произойти, прежде чем он обнаружит паддингтонскую фабрику. Это более всего беспокоит меня, — на этот раз Гардинг утратил свое обычное самообладание. — Там найдется достаточно улик, чтобы покончить с нами.
— Это правда, — поддакнул Мильсом. — Вы напрасно затянули производство. У нас и без того было заготовлено достаточное количество. Фабрику можно было ликвидировать еще на прошлой неделе.
— Я не мог этого сделать из‑за отсутствия средств. Мои рабочие подняли бы шум и привлекли бы внимание к фабрике.
Неожиданно их машина остановилась и разговор оборвался. Гардинг выглянул в окно.
— Мы находимся около Путней Коммона. Здесь нас должен был встретить Грегори и сообщить, нет ли новостей.
К машине приблизился человек. Гардинг окликнул его:
— Что‑нибудь случилось?
— Я видел на крыше зелёный свет, — ответил Грегори. (Мильсом не мог понять, каким образом Грегори опознал их автомобиль.
— Где Белл?
— Весь день сидел со стариком в отеле.
— Он не в полицейском управлении?
— После обеда он ходил в Скотленд‑Ярд.
— А как поживает девушка?
— Мой приятель лакей сказал, что ей стало лучше. У нее были сегодня два врача.
— Она все еще жива? — цинично заметил Мильсом. — И это после того, как в течение последних двух дней с ней возились четыре врача!
Гардинг наклонился к Грегори и спросил его вполголоса:
— Вы не видели мисс Гордон?
— Я видел её и сказал, что вы запретили ей приходить в лабораторию без вашего приглашения. Она спросила, когда вы уедете.
— Об этом ей не следует знать. Запомните это, Грегори.
И они поехали дальше.
— Вот вам еще одна задача, Гардинг. Как вы её разрешите? — улыбнулся Мильсом.
— О чем это вы? — недовольно осведомился Гардинг.
— О Гильде Гордон. Я видел её всего лишь пару раз, но этого достаточно, чтобы понять, что она обожает вас. И что вы намерены с ней делать?
Гардинг зажег спичку, на его лице заиграла улыбка.
— Она поедет за мной, — сказал он. — За пределами этой страны я найду ей применение.
— Но иное, чем она предполагает, — грубо заметил Мильсом. — Берегитесь. Вы наживете с ней неприятности.
— Подумаешь!
— Не дурите, Гардинг, — предостерег Мильсом. — Не будь на свете ревности, добрая половина тюремщиков сидела бы без дела.
