— Негодяй, вероятно, бежал в том направлении, — сказал Тарлинг и кинулся в другую сторону, но это было уже бесполезно.
Медленно он вернулся обратно. Полицейский тем временем осматривал место покушения.
— Никого нет. Я нашел только маленькую бумажку.
Джек взял ее в руки и рассмотрел при свете уличного фонаря. Это был красный квадрат с четырьмя китайскими иероглифами: «Он сам себе обязан этим».
Тот же знак, который лежал в кармане Торнтона Лайна в то утро, когда его нашли мертвым в Гайд-Парке.
Глава 14
Мистер Мильбург занимал небольшой дом на одной из фабричных улиц Кеннон-Роуд. Улица почти на всем своем протяжении состояла из гладких стен, периодически прерывавшихся коваными железом воротами, через которые открывался вид на грязные фабричные здания и закопченные фабричные трубы.
Дом Мильбурга был здесь единственным жилым домом, если не считать служебных квартир сторожей и служащих. Годовое жалованье Мильбурга едва достигало 900 фунтов стерлингов, а ценность участка земли, на котором стоял дом, составляла по крайней мере 6000 фунтов, не говоря уже о здании. Перед ним находилась большая лужайка без единой цветочной клумбы. Она была ограждена высокой красивой железной решеткой, на которую домохозяин мистера Мильбурга не пожалел средств. Чтобы попасть в дом, нужно было войти через большие железные ворота и идти по довольно длинной, вымощенной гладкими каменными плитами, дорожке.
В тот вечер, когда Тарлинг едва не стал жертвой нападения, мистер Мильбург вернулся домой, отпер ворота, вошел и запер их за собой. Он был один и, по обыкновению, насвистывал какую-то печальную мелодию. Управляющий медленно прошел по дорожке, отворил дверь, немного постоял в нерешительности, затем обернулся и, прежде чем переступить порог, посмотрел в густой туман. Он так же тщательно запер дверь изнутри и зажег электричество.
В маленькой уютной передней на стене висели гравюры. Мильбург с довольным видом разглядывал их, потом повесил на вешалку пальто и шляпу, снял обутые по случаю гнилой погоды галоши и зашел в жилую комнату. Она была убрана и меблирована с той же благородной простотой, что и передняя. Мебель, простая на вид, была сделана из прекрасного материала. На полу расстилался чудесный мягкий ковер. Хозяин повернул выключатель, и в камине вспыхнула электрическая печь. Потом он сел за большой стол, заваленный связками разных бумаг. Они были тщательно упакованы. Но управляющий не прикоснулся к ним. Казалось, его занимали другие мысли.
Вдруг управляющий поднялся и направился к старинному шкафу. Оттуда он вынул несколько небольших тетрадей. На каждой был указан год. Это были записки Торнтона Лайна. Мильбургу еще при жизни шефа удалось завладеть ими. В них содержалось столько информации, что ее хватило бы очень надолго. Лайн не успел обнаружить отсутствия дневников, он был убит. Отпал повод для волнения. В дневниках нашлось немало записей, неприятных для самого управляющего. Он открыл страницы, которые в прошлый раз проложил конвертом с красными бумажками. Вдруг о чем-то вспомнил и тщательно ощупал карман. Но, не найдя, вероятно, того, что искал, улыбнулся и аккуратно положил конверт на стол. Затем принялся за чтение.
«Обедал в Лондон-Отеле, после немного прилег. Погода ужасно жаркая. Собирался посетить дальнего родственника Тарлинга, который служит в шанхайской полиции, но это чересчур хлопотно. Вечерние часы провел в танцевальном павильоне Чу-Хана. Там познакомился с маленькой обворожительной китаянкой, которая умеет говорить по-английски. Условился встретиться с ней завтра в чайном домике Линг-Фу. Ее зовут здесь „маленьким нарциссом“, и я называл ее „мой милый маленький желтый нарцисс“».
На этом месте мистер Мильбург остановился. «Маленький желтый нарцисс», — повторил он про себя, посмотрел в потолок и сжал губы. «Маленький желтый нарцисс»? — сказал управляющий еще раз, и широкая улыбка расплылась по его лицу.
Он все еще читал, как вдруг раздался звонок в дверь. Мильбург подскочил и прислушался. Позвонили еще раз. Он быстро выключил свет, осторожно отодвинул плотную штору на окне и посмотрел в туман.
При свете уличного фонаря едва можно было различить несколько фигур. Он осторожно опустил штору, зажег свет, взял тетради, быстро удалился в спальню и в течение пяти минут не откликался на звонок.
В шикарном халате управляющий вышел во двор и направился к воротам.
— Кто там?
— Тарлинг. Вы же меня знаете.
— Мистер Тарлинг? — удивленно переспросил Мильбург. — Это не сон? Вы не шутите? Подойдите ближе, господа.
— Отпирайте ворота, — коротко приказал сыщик.
— Извините, господа, но сперва мне нужно сходить за ключами, я никак не ожидал гостей в такой поздний час.
Он ушел в дом, постоял там и снова вышел. Ключ, конечно, был всегда при нем.
Тарлинга сопровождал Уайтсайд и еще один человек, в котором управляющий угадал сыщика. Тарлинг и полицейский инспектор вошли в дом. Третий остался у ворот.
Мильбург ввел их в свою уютную квартиру.
— Я уже несколько часов как лег спать и мне очень жаль, что заставил вас долго ждать.
— Однако ваш электрокамин еще очень горячий, — спокойно заметил Джек, ощупывая его рукой.
Мильбург засмеялся.
— Вы сразу все замечаете, — сказал он, потирая руки. — Меня охватила такая сонливость, что я забыл про камин. А направляясь к вам, выключил его.
Тарлинг взял тлеющий окурок сигары, оставленный в пепельнице на камине.
— Вы курите во время сна? — сухо спросил он.
— О, нет, — беззаботно ответил управляющий. — Я курил, спускаясь с лестницы, чтобы впустить вас. Машинально зажег сигару и сунул ее в рот. Как делаю каждое утро, просыпаясь. Я положил ее, когда выключал камин.
Сыщик ухмыльнулся.
— Не желаете присесть? — Мильбург опустился на стул. Он многозначительно указал на бумаги, лежавшие на столе: — Вы видите, у нас на фирме сейчас очень много работы — с тех пор, как бедный мистер Лайн умер. Я вынужден даже брать работу на дом и могу заверить вас, что, не выходя на кухню, работаю до рассвета. Только для того, чтобы подготовить все счета для предстоящей ревизии.
— Вы каждый вечер и ночь работаете? — с невинным видом спросил Тарлинг. — А не выходите ли вы иногда в туманную ночь освежиться?
Управляющий вопросительно поднял брови.
— Гулять, мистер? — сказал он, крайне изумленный. — Я вас не вполне понимаю. Само собой разумеется, что в такую погоду, как эта, я не выйду на улицу. Сегодня же совершенно непробиваемый туман.
— А вы вообще знаете Паддингтон?
— Нет, только что там находится железнодорожная станция, где я иной раз сажусь на поезд. Но скажите, зачем вы пришли?
— Сегодня вечером я подвергся нападению какого-то человека, который дважды выстрелил в меня почти в упор. Он был одного роста с вами и очень похож на вас.
