Поток ее речи был почти бессвязным, словно прорвался через какие-то препоны. Она вспоминала свою непутевую сестру, приходившуюся Ирине матерью, непутевых отцов, непутевых дочерей…
Когда речь ее дошла до непутевых президентов, Кис понял, что у Галины Мироновны имеются некоторые проблемы с головой. Чему, без сомнения, способствовал алкоголь.
Детектив сделал еще одну попытку узнать, куда и к кому улетела Лиза, но ничего не добился.
Ввиду такой неудачи Кис попросил разрешения заглянуть в компьютер Лизы – мало ли, вдруг там следы переписки с загадочными французами! – но и тут облом вышел: выяснилось, что девушка забрала его с собой.
– Лиза улетела три недели назад… Неужели она вам с тех пор не позвонила?
– Как же, звонила, конечно!
– С какого номера? В вашем телефоне есть определитель?
– Определитель?
– Ну да. Он показывает входящий номер.
– Где?
– Где показывает? На экране… В вашем телефоне есть экран?
– Экран?
Как выяснилось, у Галины Мироновны имелся старый аппарат со шнуром и, конечно, без экранчика и без определителя.
– Да я и так знаю, Лиза мне со своего мобильного звонила! Она мне сама сказала! Говорила со мной коротко и объяснила, что с мобильного, мол, дорого…
– Когда?
– Да дня четыре тому назад… Сказала, что все в порядке у нее…
– А отец ее ребенка, этот приятель Лизы, – как с ним можно связаться?
– Зовут его Тимкой, Тимофеем… Это все, что я знаю. Ну еще, что он сокурсник Лизин… А что с моей дочкой?
– Ничего… Надеюсь, что все в порядке.
– Так почему вы о ней спрашиваете?
Кис повторил то, что сказал в самом начале: что погибла Ирина, а ехала она при этом к двоюродной сестре… Вот отчего хотелось бы узнать о Лизе побольше…
– Так Ирка – лахудра! – сообщила свежую информацию Галина Мироновна.
Алексей не счел полезным продолжать беседу. Он записал номер сотового Лизы, с чем и откланялся.
– …Только ее телефон не отвечает, Реми. Я уже обзвонился. Запиши его, – вдруг вам удастся дозвониться… Я тоже буду набирать. Раз она с матерью общалась, значит, у нее есть роуминг. Хорошо бы пробить ее номер, через каких операторов звонки к матери проходили. Сможешь?
– Я тут не в своей епархии, связей у меня в этих местах нет… Попробую, но не обещаю, Кис. У нас с Ксюшей пока два варианта: либо Лиза сама виновна в убийстве кузины, либо мужик, что за Ириной приезжал в кафе, Лизу убил, а Ирину заодно, чтобы об исчезновении кузины не болтала. Правда, есть еще третья версия, Ксюша выдвинула: мужик тот маньяк и Лизу где-то держит… Но во всех случаях хреново получается. Надо найти, куда Лиза подевалась. Я твою информацию еще не обмозговал, а пока скажи: что ты можешь еще сделать?
– Риелтора не найти, увы: Лизина мать даже имени его не знает. Так что попробую разузнать о французах. По правилам, они должны были зарегистрировать свое пребывание в районном ОВИРе… В смысле, в районном отделении МВД. Было бы хорошо разыскать того сокурсника, от которого Лиза беременна: они вроде бы в дружеских отношениях. Но шансов мало: сессия закончилась, студенты разъехались, а мать даже его фамилии не знает… Ладно, посмотрим. И еще постараюсь пробить билет Лизы: куда она улетела и насколько.
Ксюша, выслушав отчет мужа, немедленно разродилась новой гипотезой: Лиза, вынужденная делить доходы от сдачи бабушкиной квартиры с кузиной, – притом что они с матерью бедствуют, а тут еще и ребенок грядет, – могла избавиться от Ирины лишь затем, чтобы не делить с ней эти доходы!
Реми приобнял жену за плечи.
– Ксю, что бы мы с тобой сейчас ни насочиняли, помогут нам только факты. А у нас пока, мон кёр, только домыслы…
– А как мы будем факты добывать?
– Для начала я попробую воспользоваться помощью Брюно.
И Реми позвонил хозяину озерного пляжа. Продиктовал российский номер сотового Лизы и попросил пробить, если удастся, по его личным каналам, через каких мобильных операторов Франции прошли звонки Елизаветы Чеботаревой матери… А может, и не только ей.
«Попробую, – ответил Брюно. – Но мой племянник, он там пока не шибко крутую должность занимает… Не знаю, сумеет ли…»
Реми заверил пляжного директора, что попытка не пытка и что он не будет в обиде, если не выгорит.
– А нам что делать? – не унималась Ксюша. – Сидеть сложа руки?
– Зачем нам сидеть сложа руки? Я предпочитаю лежать, а рукам найдем применение получше, надеюсь! – засмеялся Реми. – Ксю, уже вечер. Давай поужинаем и отправимся спать.
– Ну вот уж нет! Я хочу это дело расследовать!
– Завтра.
– И что будет завтра?
– Вернемся в Альпы. Исходя из гипотезы, что мужчина на «Пежо-307» назначил Ирине встречу не в своем городе, но при этом проживает где-то поблизости, – мы завтра объедем с тобой ближние поселения с фотографией Лизы, которую Кис загрузил мне в телефон. Вот она, кстати, погляди!
На Ксюшу с маленького экрана смотрела миловидная девушка с нежными чертами и мягким выражением лица. Волнистые русые волосы, ниспадающие на плечи, светлые глаза – их оттенок невозможно разглядеть на фотографии. Лиза была снята по пояс, стройность фигуры только угадывалась. Снимок был сделан явно до беременности: талия Лизы на нем была тонкой.
– Правильно! – обрадовалась Ксюша. – Если Лиза въехала во Францию, – а сомневаться в этом трудно, учитывая, что денег у них с матерью нет для независимой поездки на курорты Италии, – то ее где-то должны были заметить! В магазинах, в кафе, да и просто на улицах!
– Только если она не заперта где-то маньяком, как ты предположила, – усмехнулся Реми.
– Ну… Ведь это только одна из трех версий! Аж трех! Значит, у нас шансов не так уж мало!
Реми засмеялся: ему страшно нравился Ксюшин пыл.
* * *
Этим утром, после еще одного исследования на сканере, Лизе разрешили встать, и она слонялась по скучному больничному коридору до тех пор, пока не завидела Лорана.
Он стремительно приблизился и радостно заявил:
– Все идет хорошо. Можно тебя выписывать!
– У меня больше нет гематомы?
– Ну, не совсем… От нее осталась самая малость, пустяк. Это уже не критично. Нужно лишь соблюдать покой. Не бегать, не прыгать и не волноваться.
– И когда?
– Сегодня. Сейчас. Вот только повязки снимут с головы, и можно ехать…
Он запнулся. Лиза поняла почему: ехать-то можно, но куда?
До этого момента Лоран интуитивно предполагал, что к нему. Ясно, что других вариантов нет. И потом, расставаться с Лизой в его намерения не входило. Нет, ничего похожего на любовный трепет он не испытывал – да и откуда ему взяться? Любовь, влечение – все это чувства здорового организма к здоровому же, тогда как Лиза была больной. Но она была его «больной», он по-прежнему считал ее своей пациенткой. Кроме того… Или самое главное: он никак не мог отделаться от ощущения «чудесности» ее появления в своем кабинете, и это было его личное чудо, оно принадлежало ему, – хотя бы до тех пор, пока он не поймет его смысла и значения.
