– Ой, – произнесла Лиза, – как здорово! Да, Ксюш?
Мужчины переглянулись.
Вопрос был решен.
По дороге они заехали в супермаркет, накупили еды – Реми все оплатил в кассе, несмотря на протесты Лорана. В таких делах Реми был щепетилен и несгибаем: раз ему дают кров, то он дает пищу. И баста!
…День этот оказался воистину блаженным – такие дни редко выпадают в жизни вечно озабоченного человека. Ленивая неспешность, радостная праздность, причем совершенно праведная, заслуженная, даже выстраданная. Никаких угрызений совести о несделанных делах; никаких тревог; никакой спешки. Даже мысли о Сашеньке не нагоняли на лицо Лизы тень: она верила, что все скоро решится и сын будет с нею…
Они сидели вокруг бассейна, потягивая соки, потом плюхались в воду, где плавали и играли в мяч. И снова замирали на шезлонгах, подставив тела солнцу (Ксюша старательно намазала белокожую Лизу маслом), а позже готовили ужин на барбекю, который Лоран расчехлил после многолетнего бездействия оного и отдраил жесткой щеткой; и накрывали на стол, и притащили на террасу музыку, и пританцовывали, жаря душистое мясо и нарезая аппетитные, яркие овощи, – и даже Лиза порывалась потанцевать, да доктор не пустил.
А потом они сидели, допивая вино (Лизе тоже немножко перепало), и смотрели на румяное солнце, таявшее и оседавшее в потемневшие горы, наслаждаясь пряными ароматами остывающих трав, – и всем хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался, полный счастья и неги вечер, где синеющий воздух насыщен любовью, какой-то необыкновенной, торжественной и великой…
Когда высыпали над ними огромные, немыслимо чистые звезды, они под звучный аккомпанемент цикад разошлись наконец по комнатам. Ксюша, приметив, что доктор спит отдельно от Лизы, снова задалась вопросом о природе его чувства к девушке…
Но думать было лень. Она обняла мужа, и эта ночь стала одной из самых красивых в их любовной биографии.
…А утром обнаружилось, что Лиза исчезла.
ЧАСТЬ II
Вторник
Лизе снился, как всегда, Сашенька. Она мучительно искала его во сне, но потом находила, брала на руки, прижимала маленькое родное тельце к себе…
Но этой ночью в ее сон вдруг пришел Лоран. Сначала он смотрел на нее с какой-то бесконечной и немного печальной нежностью, и Лиза во сне ощутила, как что-то в ней оттаивает, теплеет, разгорается… Затем Лоран протянул к ней руки, и она пошла ему навстречу.
Сашеньки у нее уже не было – он спал в кроватке, в ее сне это было совершенно ясно. И она шла навстречу Лорану, пока они не оказались близко-близко… И он коснулся ее губ поцелуем.
Этот поцелуй что-то прорвал в ее душе – будто снял тяжелый груз злых чар… И необыкновенные силы неожиданно завладели всем ее существом. И она ответила на поцелуй, потянулась к Лорану, вскинула руки, чтобы обнять его загорелую шею…
«Тс-с-с…» – прошептал он почему-то, отстраняясь.
Затем он сгреб ее в охапку и понес куда-то, и Лиза с ужасом ощутила что-то дикое, страшное в его жесте…
Она открыла глаза. Ее нес на руках мужчина – незнакомый, вовсе не Лоран! Ниже ростом, и с совсем другим запахом, и с почти лысой головой…
Лиза хотела закричать, но рот ее был заклеен куском скотча.
Быстро, ловко и бесшумно мужчина вынес ее из комнаты через окно-дверь, затем пересек двор, вышел в приоткрытую калитку…
Чуть в стороне от калитки стояла старая машина с открытым багажником. «Вольво»! – подумала Лиза. – Тот самый!»
Преодолевая сонливую слабость, она принялась осыпать мужчину ударами, размахивая правой рукой – левая была притиснута к телу мужчины. Но он лишь немного уклонялся от ее кулака, как от надоедливой мухи…
Через несколько секунд он сгрузил ее в багажник, связал ей руки и захлопнул крышку. Машина тронулась, увозя Лизу.
Увозя от счастья, столь недолгого.
«Сашенька, – думала она, – мальчик мой, неужели я тебя больше никогда не увижу? Неужели им удалось отобрать тебя, маленький, у матери?! Неужели ты будешь расти сиротой и даже никогда не узнаешь моего имени?!»
Она плакала. Слезы беззвучно катились из ее глаз, и она не могла их утереть связанными руками.
«Лоран, радость моя! Я не успела сказать тебе, как ты мне дорог… Даже «спасибо» сказать не успела за все, что ты для меня сделал… Прости меня за это, мой хороший, дорогой мой человек… Я никогда не была счастлива в своей жизни так, как эти недолгие дни с тобой, Лоран…»
Лиза задыхалась – в глухо запертом багажнике ей не хватало воздуха, она не могла открыть рот и сделать вдох, тогда как нос щекотало от полнивших его слез…
Обморок спас ее, выключив сознание. Затихли рыдания, высохли слезы. Сашенька был с ней, и Лоран тоже, и они сидели втроем на берегу моря… Или бассейна, потому что Ксюша, эта симпатичная девушка, почти подруга, махала ей с противоположного бортика приветливо, и кто-то жарил мясо для ужина… Кажется, Ксюшин муж, детектив…
Вскоре все образы погасли, растворившись в непроглядной темноте.
* * *
Звонок Галины Мироновны, матери Лизы, четыре дня тому назад, не показался Алексею Кисанову важным, чтобы сообщать о нем Реми: какой-то Лизин друг желал с ней поговорить. Узнав, что девушка находится на отдыхе за границей, он принялся расспрашивать Галину Мироновну, но та мало что сумела ответить на его вопросы.
– Вы уж извините, Алексей Андреевич, я дала ему номер телефона, который на визитке стоит вашей, так что он позвонит вам, наверное…
– Он объяснил, кто он Лизе? Что за друг такой? Уж не отец ли ее ребенка?
– Я не спросила. Что это меняет? Лиза все решает сама, как ей вздумается! Надо б ей было, она своего друга сама оповестила, что уезжает!
Алексей согласился с этой мыслью и значения разговору не придал.
Не придал он значения и разговору с Галиной Мироновной на следующий день. На этот раз ей показалось, что кто-то посетил квартиру в ее отсутствие. Основывалась она на том, что дверь оказалась не заперта, тогда как она «точно помнила», что закрыла замок, уходя!
– Что-нибудь пропало?
– Ничего.
– Беспорядок, вещи не на своих местах?
– Порядок.
– Может, вы просто забыли запереть дверь?
– За кого вы меня держите?! – возмутилась Галина Мироновна. – Я пока еще в здравом уме, к вашему сведению!
Кис спорить не стал. Женщина с хронической депрессией, да к тому же попивающая, очень даже могла не помнить, заперла ли она дверь. А тот факт, что в квартире ничего не пропало, лишь усиливал его скепсис.
Протек еще день, Алексей уж и думать забыл о звонках Галины Мироновны, как вдруг сегодня с утречка, ровнехонько в девять, «Лизин друг» взалкал с ним общения.
