– Так, поглядим, что это за номер восемь. – Волохов достал из кармана сложенный вчетверо листок и пробежал глазами список. – Некто Андрей Хлебников из Новосибирска. Не сбежит?
– Куда он денется?! Дверь в кабинете директора железом обита и на засов с внешней стороны закрыта, а на окне – решетки.
– Прекрасно! Ты, кстати, в сейфе у этого директора ничего не забыл?
– Никак нет. Все в нашу штаб-квартиру перенес.
– Прекрасно. – Волохов поднялся на крыльцо, постаравшись не задеть плечом директора базы, и окинул взглядом место событий.
Все шло по плану. По прекрасно разработанному им самим плану. Есть повешенный и распятый, есть обезглавленный и расстрелянный; у колодца Влад Бинский сменил закончившего насиловать молодую вдову Николая Якимова; у флагштока Мишель, отодвинув застегивающего штаны Цыпу, крупным планом снимает на видеокамеру рыдающую и отплевывающуюся девчонку… Да, фильмец получится что надо! И это еще не все задумочки, будут и другие сногсшибательные кадры. Жертв еще предостаточно…
– Господин полковник, у меня к вам просьба, – обратилась к нему Инесса.
– Слушаю вас, госпожа Вабичевич, – сказал Волохов, спускаясь с крыльца.
– Не могли бы вы послать кого-нибудь в нашу избушку за дартсом?
– Ого? – удивился он. – Неужели здесь мало развлечений без этой игрушки?
– Собственно, круг мне не нужен, только стрелы…
– И что послужит мишенью? – Волохов обнял Инессу руками за талию и прижал к себе.
– Не что, а кто. – Она кивнула в сторону Лещевского.
– Неплохая мишень… – одобрил Волохов.
– Да. Только если вспомнить одну из классических иллюстраций распятого Иисуса Христа, в нашем случае не хватает некоторых деталей.
– Он принял смерть в одной набедренной повязке, – продолжая одной рукой обнимать Инессу, он подвел ее к Лещевскому. – Прикажете скопировать образ?
– Этого можно оставить в одежде. И без тернового венка мученика он тоже обойдется, – усмехнулась она. – Но помните, на одной из картин, когда Иисусу вонзают в сердце копье, у него в теле уже торчат две стрелы?
– Да, да, да. Одна вроде бы в плече, вторая – в груди…
– Поближе к паху, – поправила Инесса Станиславовна.
– О, госпожа Вабичевич! Я гляжу, вы вошли во вкус?!
– А почему бы и нет? Я всегда считала, что если уж чем-нибудь заниматься, то надо получать от этого максимум удовольствия.
* * *
Услышав по рации знакомую поговорку, Марат не поверил своим ушам.
– Серега, земеля, это я, Марат!
– Марат? – донеслось из рации.
– Это я, я, твой однодневка. Где ты?!
– Под мостом, блин! В меня какие-то отморозки стреляли, в руку ранили…
«Господа снайперы, какого лешего нарушаете правила переговоров? – Или это кто-то посторонний на нашу волну вылез?»
– Порвать мои стальные…
– Земеля, постой, не говори ничего! – перебил Марат. – Срочно перестройся на другой канал. Номер – день нашего с тобой дня рождения, только наоборот. Понял?
«Алло, вы кто такие? Немедленно представьтесь!»
«Господин полковник, на связи Гаврик. Жертва с лодки номер «16» забрался в лодку к Евтею и, кажется, его вырубил…»
«Да вы что?! Шутки шутить наду…»
«Господин полковник, я эту жертву зацепил, но он, сука, в лодке залег!»
– Марат, блин, это они про меня говорят…
– Молчи, земеля! И слушай, как на другой канал перестроиться.
«Высшая справедливость! Всем снайперам сейчас же перейти на запасной канал, немедленно!»
– Они тоже перестраиваются, земеля! Слушай меня: сначала кнопку меню выбираешь…
Сергей оказался понятливым, ни разу не переспросил, что надо делать, и вскоре они успешно перестроились на нужный канал.
– Этих волков здесь целая группировка, Серега! – сразу начал говорить Марат. – Они и в шалашах на берегу, и в лодках, а на базе – их босс с помощниками. Я здесь, на большом острове одного гада к ногтю прижал, так он мне все и выложил. Они специально сюда приехали, чтобы всех нас, спортсменов, уничтожить.
– Почему?
– Я не совсем понял. Типа кто-то кому-то бабла отстегнул, чтобы за что-то там отомстить. Дедулю саратовского замочили! Я сам видел, как Тыкву в лодке, словно мишень в тире, расстреляли!
– Ого!
– Послушай, давай пока нас не вычислили, еще раз на другой канал перестроимся…
– Хорошо, порвать мои стальные…
* * *
«Гаврик, что собираешься делать?»
«Я не вижу ни Евтея, ни жертву. Но могу подняться на мост, они тогда передо мной как на ладони будут».
«Давай, только живо, живо!»
«Высшая справедливость!»
«Так, Федор, что там с ДДД? Федор, почему не отвечаешь?! Да что там у вас с рациями?! Внимание снайперам, всем, кто меня слышит, – перекличка!»
«На связи Живность. У меня все нормально. Никого не вижу»…
– Давай, давай их сюда, – не отнимая от уха рацию, крикнул Волохов и пошел навстречу Началову и Бинскому, которые вели со стороны пирса сразу четырех пленных, среди которых была одна девушка.
– Госпожа Вабичевич, кое-кто из ваших клиентов появился, – окликнул он Инессу.
– Сейчас иду. Минуточку!
Одна за другой две миниатюрные стрелы полетели с трехметрового расстояния в живую мишень. Первая с глухим стуком вошла в стену, вторая попала Лещевскому чуть выше пупка. Он вздрогнул, и стрела, видимо, неглубоко вошедшая в тело, выпала на землю.
– Ну что ты все дергаешься? – с упреком сказала Инесса. – Только усугубляешь свои мучения.
Лещевский с заклеенным скотчем ртом мог только неразборчиво промычать в ответ. Одна стрела после первого же броска этой твари в маске пронзила мышцу левой руки и надежно в ней застряла; две другие, если и попадали в тело, не задерживались и падали, оставляя кровоточащие раны, которых было уже с десяток. Каждое попадание приносило боль, но что было еще хуже, при каждом броске на него накатывала волна страха, ведь любая стрела могла попасть ему в пах или в лицо, в глаз!
– Ладно, небольшой перерыв, – сказала мучительница, вместе с ним провожая взглядом двух связанных пленных, которых вели в гостиницу.
В одном из пленных Лещевский узнал Михаила Ручкина из Краснодара, давнего своего соперника в спиннинговых баталиях, в другом – новосибирца Серегу-пасечника, который накануне угощал всех медом. Вряд ли бы они отправились сюда из далей дальних, если бы знали, что ожидает их здесь вместо соревнований…
– Вот и ваши голубочки, – сказал Волохов, когда Инесса подошла к двум другим пленным. – Под первым номером – Марина Конобеева; под номером двадцать – Геннадий Крутов, или, как его называют друзья, господин Палач. Ха-ха-ха. Только теперь в роли палачей будут выступать другие, да, госпожа Вабичевич?
