Акиньшин выбирал жертвы в безлюдных местах: в лесу, на берегу реки, в вагоне поздней электрички, в пустом подъезде, иногда – в лифте. Поначалу он большей частью, уменьшая выбранных людей, одновременно их убивал. Не специально и, собственно, убивал людей не он, а убивали их же вещи. К примеру, первый уменьшенный им грибник в подмосковном лесу оказался придавлен насмерть собственной корзинкой. Опасными для обреченных людей становились наручные часы, кольца, цепочки, брелоки… Для преобразуемого в момент уменьшения было бы лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, быть одетым в легкую одежду, а лучше всего – вообще оказаться голым.
Учась на собственных ошибках, которые, к счастью для него, не были катастрофичными, Акиньшин постоянно совершенствовал «игру-охоту». Для перенесения уменьшенных людей соорудил специальные коробочки, которые обклеивал изнутри поролоном. Чтобы не оставлять на месте преобразования одежду и обувь, носил с собой рюкзачок, в который после усердных тренировок научился укладывать все быстро, аккуратно и компактно. Старался не повторяться, меняя места охоты, следил, чтобы в своих действиях не наметилось прогнозируемой системы. Постоянно «менялся» сам, другими словами, научился качественно гримироваться и быстро переодеваться.
По азарту это была ни с чем несравнимая «охота», и Акиньшин считал себя единственным в своем роде охотником, играющим по своим собственным правилам. И это была только часть глобальной игры, основное действо которой разворачивалось у него дома в настольном мире…
Глава четвертая
Родственные чувства
Для Фрола предыдущий день был столь богат на события, что казалось невероятным уместить их все в какие-то несколько часов. Но что было, то было. Его вместе с женой, привязав к огромному крючку, опускали в озеро на корм рыбам; его обратно преобразовывали, переносили в абсолютно нормальный мир и поили водкой, а потом вновь преобразовывали и возвращали на Нейтральный остров; он выдавал себя за нового кардинала и в очередной раз побывал на волоске от смерти; а после всего этого Фрол провел ночь в тюремной камере наедине с низложенным Творцом, слушая и слушая его историю. Историю мира за стеной.
Кончалась брага во фляжке, и по приказу Фрола, караульный капрал Мося дважды приносил ее вновь, наполненную под завязку. Фрол смачивал брагой свои пересохшие губы, и давал пить Максиму Николаевичу, который говорил, говорил и говорил. Старика совсем не клонило в сон, возможно, благодаря распространенной в этом возрасте бессоннице, но и Фролу спать тоже не хотелось. Он не мог спать, слушая ТАКОЕ!
Не так давно Фрол сказал кардиналу Манаю, что у него всегда было неплохо развито воображение. Минувшей ночью он живо представлял себе людей, попавших под действие выборочного преобразователя: их мысли, чувства, усиливавшиеся с каждой минутой панику, отчаяние, осознание безысходности… Он сам перенес преобразование сравнительно спокойно. Но Фрол был каскадером, человеком, посвятившим себя кинематографу, ежедневному волшебству, творящемуся на съемочной площадке. И попав в мир за стеной, он первое время думал, что все с ним происходящее – экспериментальный съемочный процесс. Ему было проще. А каково было остальным людям, которых вырвали из обычной жизни, уменьшили и перенесли на игрушечный макет только для того, чтобы один единственный человек, именующий себя Творцом, наблюдал сверху за последними днями их жизни! И не просто наблюдал, но еще и направлял, руководил, диктовал, что можно делать, а чего нельзя.
Он покинул камеру Максима Николаевича после того, как зажглось второе солнце. Голова шла кругом, организм требовал покоя. Но едва Фрол сомкнул глаза, как его разбудили и попросили немедленно явиться к королю Гурлию.
Он увидел Его величество, облаченного в длинную кольчугу, с обнаженной шпагой в руках, выходящим из ворот королевской крепости в сопровождении трех мушкетеров и графа Филата и догнал их, когда с противоположной стороны к королю подбежал боец и впопыхах доложил:
– Ваше величество, на Овальном острове замечен человек!
– Кто? – опередил Фрол короля, который открыл, было, рот, чтобы тоже задать вопрос.
Боец посмотрел на Его величество и ответил Фролу:
– Девушка. Голая, черноволосая. Она размахивала руками.
– Это Купафка! – без тени сомнения, выпалил Фрол.
Король недоуменно пожал плечами:
– Но зачем э-э… Творец перенес ее на остров, с которого невозможно перебраться на землю?
– Кажется, я догадываюсь…
– Ладно, догадываться будем после! – отрезал король. – Ваше преосвященство, в мире за стеной вновь началась война. Горное королевство выдвинуло против нас крупные военные силы, и в настоящее время идет бой за крепость Квадро, которую обороняет мой старший сын. Но это только половина проблемы! Маркизы тоже выдвинули войска. Сейчас они обходят перешеек и вскоре очутятся под стенами Пентакля. Но, скорее всего, маркизы не станут штурмовать крепость, а двинутся дальше, чтобы оккупировать южную часть королевства, захватить Рубежную крепость и взять контроль над Восточным мостом Нейтрального острова. Ну, что скажете, Ваше преосвященство?
– У них – численное превосходство? – поинтересовался Фрол.
– Большое! Если сложить силы Горного королевства и Женского царства, они превзойдут нас втрое.
– А где царица Векра?
– Царица расположилась напротив нашей северной башни. С отрядом арбалетчиков. Это на тот случай, если мы вдруг рискнем напасть на Октаэдр. Но у нас для такой атаки просто-напросто не хватит бойцов.
– А какое расстояние до острова с… этой девушкой? – вновь обратился Фрол к бойцу.
– От Королевского стана шагов примерно сто, – боец неуверенно посмотрел на короля. – От основного берега – поменьше.
– Никак не добраться, – покачал головой Гурлий.
– Доберусь, – возразил Фрол. – Мне необходимо сейчас же встретиться с царицей!
– С какой целью?
– Я уговорю ее остановить наступление!
– Но каким образом?
– Сейчас нет времени объяснять, Ваше величество. Поверьте, я смогу убедить свою тещу…
Царица Векра в окружении верных помощников маркиза Сизого и виконта Цинизма, беспечно попивала легкую бражку в таверне мадам Юхвец, когда прибежавший гонец доложил, что от северной башни Королевского стана опускается подъемный мост.
– Они, что, атаковать нас собираются? – удивилась царица.
– Да куда им высовываться! – скривился виконт Цинизм. – Расстреляем из-за укрытий в упор, благо стрел у наших арбалетчиков хватит.
– А если их будет много? – усомнился маркиз Сизый.
– Откуда?! – в один голос воскликнули Векра и Цинизм.
Они были правы. И все-таки мост опускался, а когда опустился, дворяне Женского царства, покинувшие таверну, увидели, что по нему идет всего-навсего один человек.
– Царевич Фрол! – распознал первым своего недавно обретенного родственника маркиз Сизый, который был двоюродным братом Купафки.
