Мма Рамотсве поздоровалась с ним.
— Я думаю о своем покойном отце, — сказала она. — Ему бы понравился этот скот. Это вы смотрите за ними, рра? Отличные животные.
Он благодарно улыбнулся.
— Я присматриваю за этим скотом всю его жизнь. Они мне как дети. У меня две сотни детей, мма. Все стадо.
Мма Рамотсве рассмеялась.
— Должно быть, вы очень занятой человек, рра.
Он кивнул, вытащил из кармана бумажный пакетик и угостил мма Рамотсве кусочком вяленого мяса.
— Вы гостите в этом доме? — спросил он. — Сюда часто приезжают гости. Иногда сын, который живет в Габороне, привозит своих друзей из правительства. Я видел их собственными глазами. Такие люди.
— Он очень занятой человек, — сказала мма Рамотсве. — Вы хорошо его знаете?
— Да, — ответил пастух, жуя мясо. — Он приезжает сюда и учит нас, что делать. Он все время беспокоится о скоте. Он говорит «эта больная», «эта хромая», «а где еще одна?» Все время. Потом он уезжает, и все встает на свои места.
Мма Рамотсве сочувственно сдвинула брови.
— Я думаю, что это нелегко выносить его брату, верно?
Пастух выкатил глаза.
— Он становится похож на побитую собаку и позволяет брату кричать на себя. Он хороший фермер, этот младший, но другой, первенец, до сих пор считает, что это он управляет фермой. Но мы-то знаем, что его отец говорил с вождем, и они пришли к соглашению, что младший получит большую часть скота, а старший — деньги. Так и решили.
— А старшему это не нравится?
— Нет, — сказал пастух. — И мне кажется, я понимаю, что он ощущает. Но у него хорошо идут дела в Габороне, у него там другая жизнь. А младший брат — фермер. Он понимает в скоте.
— А что третий? — спросила мма Рамотсве. — Тот, что вон там? — И она махнула рукой в сторону Калахари.
Пастух засмеялся.
— Он как маленький мальчик. Это очень печально. Говорят, у него в голове пусто. Потому что его мать вела себя не так, когда он был у нее в утробе. От этого бывают такие вещи.
— Да? — спросила мма Рамотсве. — Неужели?
Она знала о поверье деревенских жителей: неполноценный ребенок рождается из-за чего-то дурного, сделанного родителями. Если у женщины, например, была любовная связь с другим мужчиной, это могло привести к рождению дурачка. Если человек вступал в связь с другой женщиной, когда жена ждала ребенка, это могло принести младенцу несчастье.
Пастух понизил голос. Но кто здесь услышит, подумала мма Рамотсве, кроме скота и птиц.
— С ней надо быть начеку, — сказал пастух. — Она такая. Старуха. Она дурная женщина.
— Дурная?
Он кивнул.
— Понаблюдайте за ней, — посоветовал он. — Понаблюдайте за ее глазами.
Служанка подошла к ее двери незадолго до двух часов и сказала, что еда готова.
— Обедают на веранде на той стороне, — сказала служанка, показав на другую сторону дома.
Мма Рамотсве поблагодарила ее и вышла из комнаты. Веранда была самой прохладной частью дома. Ее затеняли сетчатый тент и побеги вьющихся по грубой деревянной решетке растений. Два стола были составлены в длину и покрыты крахмальной белой скатертью. На одном конце длинного стола стояло несколько блюд с едой: тыква, от которой шел пар, миска с кукурузной кашей, блюдо с бобами и другими овощами и большая супница с тушеным мясом. Здесь же лежал хлеб, и стояла тарелка с маслом. Это была хорошая еда, ежедневно такую еду может себе позволить только богатая семья.
Мма Рамотсве увидела уже знакомую ей старую женщину, которая сидела чуть дальше от стола, на коленях у нее лежало небольшое клетчатое полотенце. Здесь же присутствовали и другие члены семьи: мальчик лет двенадцати, молодая женщина в нарядной зеленой юбке и белой блузке — жена, поняла мма Рамотсве, — и рядом с ней мужчина в брюках хаки и рубашке с короткими рукавами, тоже хаки. Мужчина встал при появлении мма Рамотсве и вышел из-за стола поздороваться с ней.
— Вы наша гостья, — с улыбкой сказал он. — Мы рады приветствовать вас здесь, мма.
Старуха кивнула ей.
— Это мой сын, — сказала она. — Он был со стадом, когда вы приехали.
Мужчина познакомил мма Рамотсве с женой, которая приветливо улыбнулась ей.
— Сегодня очень жарко, мма, — сказала молодая женщина. — Но, по-моему, собирается дождь. Я думаю, это вы нам его привезли.
Это был комплимент, который мма Рамотсве оценила.
— Надеюсь, — отозвалась она. — Земля сохнет.
— Она всегда сохнет, — сказал муж. — Господь решил, что Ботсвана будет засушливым местом для мучимых жаждой животных. Так он решил.
Мма Рамотсве села за стол между женой и старой женщиной. Жена стала подавать еду, а муж в это время наливал воду в стаканы.
— Я видела, вы смотрели на скот, — сказала старуха. — Вам нравится скот, мма?
— Какой ботсванец не любит скот? — вместо ответа спросила мма Рамотсве.
— Наверное, есть и такие, — заметила старуха. — Наверное, есть люди, которые не разбираются в скоте. Не знаю.
Произнеся фразу, она отвернулась и стала смотреть в высокие незастекленные окна веранды, на буш, протянувшийся до горизонта.
— Мне сказали, вы из Мочуди, — начала молодая женщина, протягивая мма Рамотсве тарелку. — Я тоже оттуда.
— Я жила там раньше, — ответила мма Рамотсве. — Сейчас я живу в Габороне. Как многие.
— Как мой брат, — сказал муж. — Вы, должно быть, хорошо его знаете, если он прислал вас сюда.
На какое-то мгновение за столом повисло молчание. Старуха посмотрела на сына, но он смотрел в другую сторону.
— Я не очень хорошо его знаю, — сказала мма Рамотсве. — Но он пригласил меня сюда из любезности. Я помогла ему.
— Мы очень рады вам, — быстро проговорила старуха. — Вы наша гостья.
Последняя фраза была адресована сыну, но он был занят едой и ничем не обнаружил, что слышал слова матери. А жена во время обмена репликами встретилась взглядом с мма Рамотсве и тут же быстро отвела глаза.
Они ели молча. Старуха держала тарелку на коленях и сосредоточенно черпала ложкой кукурузную кашу, смешанную с подливкой. Отправив ложку в рот, она медленно жевала, а ее слезящиеся глаза смотрели, не отрываясь, на буш и на небо. Жена взяла себе только бобы и тыкву, и ела без большого аппетита. Посмотрев в свою тарелку, мма Рамотсве заметила, что только она и муж едят тушеное мясо. Мальчик, которого ей представили как родственника жены, кусал толстый кусок хлеба, политый сиропом и подливкой.
Мма Рамотсве посмотрела на свою еду. Она воткнула вилку в кусок мяса, лежавший между большой порцией тыквы и небольшой горкой кукурузной каши. Мясо было жирное и клейкое, а когда она подняла вилку, по тарелке за кусочком мяса протянулась тонкая нить похожего на глицерин вещества. На вкус еда показалась мма Рамотсве обычной или почти обычной. Пожалуй, ощущался какой-то металлический привкус, похожий на вкус таблеток железа, которые доктор когда-то прописывал ей, или, может быть, более горький, напоминавший косточку лимона.
