Они установили наблюдение за Крицем с того момента, как он вышел из арендованной квартиры на долгую вечернюю прогулку, которая обычно завершалась несколькими пинтами пива. Через полчаса неспешной прогулки Криц вышел на Лестер-сквер и нырнул в «Дог энд дак», тот же паб, что и накануне.
Он приступил ко второй пинте в дальнем углу главного зала на первом этаже, когда высокий стул рядом с ним освободился и на него взгромоздился агент Гринлоу, тут же приказавший официанту принести ему пива.
– Не возражаете, если я закурю? – спросил он Крица.
Тот пожал плечами:
– Мы не в Америке.
– Янки, я угадал? – воскликнул Гринлоу.
– Верно.
– Живете здесь?
– Нет, приехал по делу.
Криц разглядывал бутылки на стенке позади бара, избегая встречаться с соседом глазами и не проявляя желания продолжать разговор. В Лондоне он быстро пристрастился к одиночеству в переполненных барах. Ему нравилось сидеть, потягивать пиво, прислушиваться к быстрому говору британцев и знать, что ни одна живая душа понятия не имеет о том, кто он такой. Его, однако, все еще несколько беспокоил коротышка по имени Бен. Если они за ним наблюдают, то очень ловко прячутся в тени.
Гринлоу пил пиво большими глотками, словно стараясь угнаться за Крицем. Ему было крайне важно заказать следующую пару одновременно с Крицем. Он дымил сигаретой, добавляя дыма в облако, висевшее над ними.
– А я здесь маюсь уже целый год.
Криц кивнул, не повернув головы. Пропади ты пропадом.
– Меня не раздражает езда не по той стороне улицы и паршивая погода, но что меня действительно достает – так это спорт. Смотрели когда-нибудь матч по крикету? Он длится четыре дня.
Криц хмыкнул и вяло выдавил:
– Глупейший спорт.
– Эти люди буквально балдеют что от футбола, что от крикета. Я еле выдержал зиму без нашего регби. Жуткое время.
Криц был преданным болельщиком «Краснокожих» с сезонным билетом, и мало что так волновало его в жизни, как любимая команда. Гринлоу отнюдь не был фанатом, но потратил целый день, запоминая статистические данные на явочной квартире ЦРУ в северной части Лондона. Если регби не сработает, следующей темой будет политика. А если и это не поможет, то у входа ожидала хорошенькая женщина, хотя Криц не пользовался репутацией бабника.
Крица вдруг охватила тоска по дому. Он сидит в пабе вдали от дома, вдали от безумия Суперкубка – прошло уже два дня, а британская пресса как воды в рот набрала о последнем матче, – в его ушах еще стоял неистовый рев трибун, и возбуждение никуда не исчезло. Если бы «Краснокожие» не вылетели из кубка, он не сидел бы сейчас за кружкой пива в Лондоне. Он бы удобно расположился в ложе на Суперкубок, предоставляемой одной из многочисленных благодарных ему корпораций.
Он поднял глаза на Гринлоу.
– «Патриоты» или «Шулера»?
– Моя команда вылетела, но меня всегда тянуло к...
– Меня тоже. Вы за кого?
И это, пожалуй, был самый роковой вопрос, когда-либо заданный Крицем. Когда Гринлоу назвал «Краснокожих», Криц непроизвольно расплылся в улыбке и ему захотелось поговорить. В течение нескольких минут они устанавливали родословные – кто и сколько лет уже болеет за «Краснокожих», вспоминали великие матчи, на которых присутствовали, великих игроков, чемпионаты на Суперкубок. Гринлоу заказал им обоим еще пива, и они, казалось, могли часами рассказывать друг другу о матчах прошлых лет. Крицу почти не встречались в Лондоне янки, и с этим парнем ему было легко и приятно.
Гринлоу извинился и ушел на поиски туалета. Он оказался наверху и размером был не больше закутка для ведра и швабры, одноместный, как большинство лондонских туалетов. Гринлоу заперся – ему требовалось минутное уединение – и быстро вынул из кармана мобильник. Вот и настал момент исполнить задуманное. Команда поджидала на улице. Трое мужчин и хорошенькая женщина.
Когда во время вежливого спора относительно соотношения голов и перехватов Сонни Юргенсена в дело пошла четвертая кружка, Криц наконец сказал, что ему надо облегчиться. Он спросил, где находится туалет, и исчез. Гринлоу незаметно швырнул в его кружку маленькую белую таблетку рогипнола – сильнодействующего снотворного без вкуса и запаха. Когда мистер «Краснокожий» вернулся, он чувствовал себя готовым подкрепиться пивом. Они взахлеб болтали о Джоне Риггинсе и Джо Гиббсе, когда нижняя челюсть Крица вдруг начала непроизвольно отваливаться.
– Ой, – сказал он, еле ворочая отяжелевшим языком. – Мне, пожалуй, пора. Старуха заждалась.
– Ну да, и мне тоже, – сказал Гринлоу, поднимая кружку. – Допьем.
Оба осушили кружки и встали. Криц шел впереди, Гринлоу сзади, готовый его подхватить. Они пробрались сквозь толпу у входа и вышли на тротуар, где холодный воздух чуточку оживил Крица, но лишь на секунду-другую. Он забыл о своем новом приятеле, и шагов через двадцать у него стали подкашиваться ноги, он судорожно уцепился за фонарный столб. Гринлоу подхватил его сзади, чтобы он не упал, и громко сказал, так, чтобы слышала проходящая мимо молодая пара:
– Черт возьми, Фред, да ты никак наклюкался.
Но «Фред» не просто наклюкался. Откуда ни возьмись, подкатила машина. Открылась задняя дверца, и Гринлоу затащил полуживого Крица на заднее сиденье. Первую остановку машина сделала на каком-то складе кварталах в восьми от бара. Там Крица, находившегося без сознания, переложили в непримечательный фургон с двойной дверцей сзади. Один из агентов достал шприц и сделал ему укол, введя громадную дозу чистейшего героина. Присутствие героина всегда искажает результаты вскрытия – родственники иногда настаивают на вскрытии.
Фургон выехал со склада и двинулся в направлении Уайткомб-стрит, находившейся неподалеку от квартиры Крица. Он еле дышал. Убийство потребовало задействовать три автомобиля – фургона, тяжелого «мерседеса» и трейлера, что оказался неподалеку, его водитель, коренной британец, разговаривал с полицейскими. Его задачей было перекрыть, насколько возможно, автомобильное движение позади «мерседеса».
На третьем перекрестке – все это время водители переговаривались друг с другом, а также с хорошенькой женщиной, прогуливавшейся по тротуару, – задние дверцы фургона раскрылись, и Криц выпал на мостовую, а «мерседес», точно выбрав направление, с ужасным хрустом раздавил ему голову. В ту же секунду все исчезли – кроме британца за рулем громадного трейлера. Он резко затормозил, выпрыгнул из кабины и подбежал к бедному пьянице, которого только что задавила машина, и начал озираться вокруг в поисках свидетелей.
Таковых не оказалось, но по противоположной стороне улицы ехало такси. Он остановил его отмашкой, вскоре появилось еще несколько машин. Через какое-то время собралась толпа, прибыла полиция. Британец, по всей вероятности, оказался на месте происшествия первым, но он мало что видел. Он видел лишь, что человек споткнулся, проходя между двух припаркованных машин, вон там, дальше, а потом его переехала какая-то черная машина. А может быть, темно-зеленая. Марку и модель заметить не успел. Да и на номерной знак посмотреть в голову не пришло. И скрывшегося с места происшествия водителя описать не может. Он был сильно ошарашен зрелищем пьяного, внезапно возникшего на проезжей части.
