– Верно, но он вел свой корабль вполне успешно. Сейчас – другое дело.
– Почему он сам не выходит в отставку?
– Потому что он эксцентричный, противоречивый и упрямый сукин сын, и вам это отлично известно.
– Это давно установлено.
– И если его уволят, мирно он не уйдет. Он рассчитывает на сбалансированную оценку.
«Сбалансированная оценка» – это был их старый эвфемизм, означавший «благоприятную для нас оценку».
Сендберг тоже отодвинул тарелку с пиццей и сжал руки в кулаки.
– Я вижу всю эту историю следующим образом, – сказал он, что тоже было частью ритуала. – Восемнадцать лет Тедди Мейнард безупречно руководил Центральным разведывательным управлением, но теперь новый президент отправляет его в отставку. Причина в том, что Мейнард отказался раскрыть детали тайной операции в ходе ее осуществления. Он объяснил отказ интересами национальной безопасности и посмотрел сверху вниз на президента, который вместе с ФБР захотел получить секретную информацию, чтобы это ведомство провело расследование помилований, пожалованных бывшим президентом Морганом.
– Вы не должны называть имя Бэкмана.
– Я не готов называть имена. У меня нет подтверждения.
– Уверяю вас, эти деньги пришли не от Бэкмана. Если вы сейчас его упомянете, есть шанс, что он увидит вашу публикацию и наделает глупостей.
– Каких?
– Ну, скажем, обратится в бегство, спасая жизнь.
– Разве это глупо?
– Но мы не хотим, чтобы он спасался бегством.
– Вы предпочитаете, чтобы его убили?
– Конечно. В этом и состоит план. Мы хотим посмотреть, кто его убьет.
Сендберг откинулся на спинку пластмассового стула и отвернулся. Лоуэлл выковыривал из холодной пиццы кусочки пепперони; оба надолго замолчали. Сендберг допил диетическую колу и наконец сказал:
– Тедди каким-то образом уговорил Моргана помиловать Бэкмана, потом припрятал его где-то в качестве наживки и теперь ждет, кто клюнет.
Лоуэлл отвел глаза, но утвердительно кивнул.
– Убийство ответит на вопросы, которые есть у Лэнгли?
– Наверное. Таков замысел.
– Знает ли Бэкман, почему его помиловали?
– Мы, разумеется, ничего ему не сказали, но у него есть голова на плечах.
– Кто отправился на охоту?
– Опасные типы, имеющие на него зуб.
– Вы знаете, кто это?
Кивок, пожатие плеч – ответ отрицательный.
– Кое-кто на это способен. Мы будем пристально наблюдать и кое-что узнаем. А может, и нет.
– Почему у них на него зуб?
Лоуэлл засмеялся: вопрос показался ему глупым.
– Хороший заход, Дэн. Вы задаете этот вопрос целых шесть лет. Мне пора идти. Поработайте над сбалансированной версией и покажите мне.
– Когда состоится встреча с президентом?
– Точно не знаю. Как только он вернется из-за границы.
– А если от Тедди решат избавиться?
– Вы будете первым, кому я позвоню.
* * *
Нил Бэкман, адвокат в небольшом провинциальном городке, зарабатывал гораздо меньше, чем ему грезилось, когда он учился на юридическом факультете. В те времена отцовская фирма обрела в округе Колумбия такую силу, что он вполне мог рассчитывать на большие деньги после нескольких лет юридической практики. Молодые сотрудники юридической фирмы «Бэкман, Пратт и Боллинг» начинали с зарплаты 100 000 долларов в год, а перспективный младший партнер тридцатилетнего возраста мог рассчитывать на сумму втрое большую. Когда Нил учился на втором курсе, местный журнал поместил фотографию Брокера на обложке и рассказал о его дорогих игрушках. Его доход оценивался в десять миллионов в год. На факультете это вызвало всеобщее волнение, что, говоря по правде, Нилу даже льстило. Он вспомнил свои размышления о том, какое безоблачное будущее его ожидает с такими возможностями заработка.
Однако меньше чем через год после прихода в фирму ему предложили уйти – сразу вслед за тем, как отец признал себя виновным, – и в буквальном смысле слова выставили за дверь.
Нил довольно быстро перестал грезить о больших деньгах и роскошном образе жизни. Он был вполне доволен адвокатской практикой в небольшой фирме на Мейн-стрит провинциального городка с зарплатой 50 000 долларов в год. Когда родилась дочь, Лиза перестала работать. Она взяла домашнее хозяйство в свои руки и строго следила за расходами.
Проведя ночь без сна, Нил встал с выношенным решением. Самая болезненная проблема состояла в том, говорить ли жене. Решив промолчать, он разработал план действий. В восемь он, как обычно, отправился на работу и полтора часа побродил по Интернету, пока не открылся его банк. Проходя по Мейн-стрит, он не мог представить, что кто-то крадется следом и наблюдает за каждым его шагом. И все же Нил решил действовать со всей осторожностью.
Ближайшим отделением «Пьемонт нэшнл бэнк» управлял Ричард Коули. Они вместе посещали церковь, охотились на куропаток, играли в бейсбол за «Ротари клаб». Юридическая контора Нила всегда держала счета в этом банке. В такой ранний час в банке было пусто, Ричард сидел за своим столом со стаканчиком кофе, газетой «Уолл-стрит джорнал» и, очевидно, был не очень занят. Он удивился и обрадовался, увидев Нила, и минут двадцать они поговорили о последних баскетбольных матчах университетских команд. В конце концов они перешли к делу, и Ричард спросил:
– Чем могу быть полезен?
– Да так, интересуюсь, – небрежно сказал Нил, произнеся заготовленную заранее фразу, – сколько бы я мог взять взаймы под личную гарантию?
– Темная полоса, да? – Ричард положил руку на мышку и уже смотрел в монитор, где хранились любые ответы.
– Не в этом дело. Процентная ставка низкая, а у меня на примете очень перспективные акции.
– Неплохая мысль, хотя мне не хочется ее рекламировать. Индекс Доу-Джонса застрял на десяти тысячах, и приходится только удивляться, почему люди не особенно стремятся брать кредиты для покупки акций. Солидному банку, вроде нашего, это пошло бы на пользу. – Он неловко улыбнулся по поводу собственной банкирской сообразительности. И, продолжая стучать по клавишам, поинтересовался с чуть помрачневшим видом: – Какая доходность?
– По-разному, – сказал Нил. – От шестидесяти до восьмидесяти.
Ричард нахмурился сильнее, и Нил не мог понять, вызвано это тем, что его приятель зарабатывает значительно меньше, или тем, что он получил ощутимо больше, чем он сам. Этого Нил не узнает. Вообще-то банки в маленьких городах славятся большими окладами служащих.
– В долг, помимо закладной? – спросил Ричард, и пальцы его снова забегали по клавишам.
– Хм-м, подумаем. – Нил закрыл глаза и мысленно пробежался по цифрам. Его закладная составляла 200 000 долларов и обслуживалась банком «Пьемонт». Лиза всегда возражала против долгов, чтобы не страдал их семейный баланс. – Долг за машину около двадцати тысяч, – сказал он. – Да еще примерно тысчонка по кредитным картам. Не так уж много, правда?
