Когда я услышал приближение трактора, то пошел в дом. И обнаружил, что мама лежит в своей постели, чего она днем никогда не делала. Снаружи доносились голоса, усталые голоса, с переднего двора, где возились Спруилы, и с заднего, где мексиканцы тащились к себе в амбар. Я на некоторое время укрылся в комнате Рики и, держа в одной руке бейсбольный мяч, а в другой перчатку, думал Деуэйне и двойняшках Монтгомери, которые сейчас сидят в кинотеатре «Дикси», смотрят субботний фильм и жуют попкорн.
Тут дверь отворилась, и на пороге возник Паппи:
– Я еду к Перл и Попу кое-чего купить. Хочешь со мной?
Я отрицательно мотнул головой, не глядя на него.
– Я тебе кока-колу куплю, - пообещал он.
– Нет, спасибо, - сказал я, глядя в пол.
Илай Чандлер не стал бы просить пощады даже перед лицом расстрельной команды. Не собирался он упрашивать и какого-то семилетку. Дверь закрылась, и через несколько секунд я услышал, как он завел грузовик.
На передний двор мне идти уже не хотелось, так что я отправился на задний. Рядом с силосной ямой, где предполагалось разместить Спруилов, была небольшая, поросшая травой полянка, где можно было поиграть в бейсбол. Она была не такая широкая и длинная, как мое «поле» на переднем дворе, но там было достаточно открытого пространства, доходившего до края хлопкового поля. И там я мог тренироваться в высоких подачах, бросая мяч так высоко, насколько у меня хватало сил. Остановился я только тогда, когда поймал десять мячей подряд.
Мигель появился как бы из ниоткуда. С минуту он наблюдал за мной, и словно под давлением его взгляда я пропустил три мяча подряд. Тогда я кинул ему мяч, несильно, потому что у него не было перчатки. Он без особых усилий поймал его и метнул обратно. Я перехватил его, отпустил, поддел ногой, потом схватил и бросил обратно в него, на этот раз посильнее.
В прошлом году я узнал, что многие мексиканцы тоже умеют играть в бейсбол, а сейчас было ясно, что Мигель хорошо знаком с этой игрой. Руки его двигались быстро и мягко, его броски были более резкие и сильные, чем у меня. Несколько минут мы перекидывались мячом, а потом к нам присоединились Рико, Пепе и Луис.
– У тебя бита есть? - спросил Мигель.
– Конечно, - ответил я и побежал в дом, чтобы ее принести.
Когда я вернулся, к остальным присоединились еще и Роберто и Пабло; теперь они бросали мой мяч друг другу.
– Ты будешь бэттером, - сказал Мигель, принимая на себя командование.
Он нашел обломок доски и положил его на землю в десяти футах перед силосной ямой, сказав:
– Это пластина «дома».
Остальные рассыпались по инфилду. Пабло, заняв место центрального аутфилдера, оказался рядом с зарослями хлопчатника. Рико присел позади меня, а я занял позицию справа от «дома». Мигель сделал устрашающий ложный бросок, на секунду испугав меня, а потом бросил мяч, несильно. Я изо всех сил врезал по нему битой - и промазал.
По следующим трем мячам я тоже не попал, но потом два броска отбил. Мексиканцы кричали и смеялись, когда я попадал битой по мячу, но ни слова не произносили, когда я мазал. Через несколько минут, наигравшись с битой, я отдал ее Мигелю, и мы поменялись местами. Я начал с сильных прямых подач, но это оказалось для него нетрудным делом. Он отбивал мои низкие прямые броски и мячи, отскакивающие от земли, причем некоторые из них приземлялись точно возле мексиканцев, а остальные просто перехватывались. Большинство из них умели играть, однако парочка бейсбольный мяч в жизни в руках не держала.
Остальные четверо мексиканцев, до этого сидевшие у амбара, услышали шум игры и переместились поближе. Ковбой был без рубашки, а штаны закатал до колен. Он гляделся на добрый фут выше остальных.
Следующим отбивал Луис. Он был не таким умелым, как Мигель, и мне не составляло труда обманывать его, меняя направление броска. К своему удовольствию, я заметил, что Тэлли и Трот следят за игрой, устроившись под вязом.
Потом подошел отец.
Чем больше мы играли, тем больше заводились мексиканцы. Они орали и смеялись над ошибками и промахами друг друга. Господь один знает, что они там говорили по поводу моих бросков.
– А давайте-ка сыграем по-настоящему, - предложил отец.
Тут подошли еще и Бо с Дэйлом, босые и без рубашек. Посовещались с Мигелем, и через несколько минут переговоров было решено, что команда мексиканцев будет играть против арканзасцев. А Рико будет кэтчером, играя и за ту, и за другую команду. Меня опять послали в дом, на сей раз чтобы принести старую кэтчерскую перчатку отца и еще один мяч.
Когда я вернулся во второй раз, тут уже объявился Хэнк - он тоже был готов играть. Я был не очень рад играть с ним в одной команде, но, конечно же, не мог возразить. Не понимал я и куда можно приспособить Трота. А Тэлли вообще девушка.
Ну и стыдоба - девчонка в роли товарища по команде! Но все равно мексиканцев было больше.
Еще один раунд переговоров, и было наконец решено, что мы первыми играем в нападении. «У вас мало ребят», - сказал Мигель с улыбкой. Нашли еще досок и разложили их на земле - они изображали базы. Отец и Мигель договорились об основных правилах, которые стали результатом очень творческого подхода к нашему бесформенному игровому полю. Мексиканцы разбежались по базам; все были готовы начать игру.
К моему удивлению, Ковбой вышел прямо к «горке» и начал разминаться. Он был тощий, но явно сильный, и когда подавал мяч, мышцы на его груди и плечах вздувались и выпирали. От пота его темная кожа стала блестеть. «Хороший игрок», - сказал тихонько отец. Ковбой произвел мягкое обманное движение и сделал безупречную подачу, почти небрежно метнув мяч, но мяч вылетел из его пальцев, как снаряд, и угодил прямо в перчатку Рико, кэтчера. Следующие подачи были все сильнее и сильнее.
– Очень хороший игрок! - сказал отец, покачав головой. - Видать, много играл в бейсбол.
– Девочки первые, - сказал кто-то, и Тэлли взяла биту и вышла к пластине «дома». Она была босиком, свои тесные штаны закатала до колен, а полы свободно болтавшейся рубашки завязала на талии узлом. Сначала она даже не взглянула на Ковбоя, а вот он, несомненно, пристально смотрел на нее. Он сделал пару шагов к пластине и подал первый мяч, снизу. Она отмахнулась битой и промазала, но замах все равно был впечатляющий, по крайней мере для девчонки.
Тут их глаза на короткое мгновение встретились. Ковбой мял в руках мяч, Тэлли помахивала битой, а мексиканцы трещали, как цикады.
Вторая подача оказалась слабее первой, и Тэлли попала битой по мячу. Мяч отлетел к Пепе, стоявшему на третьей базе, так что у нас теперь был первый раннер.
– Бери биту, Люк, - сказал мне отец.
Я приблизился к пластине с таким же уверенным видом, как Стэн Мьюзиэл, надеясь, что Ковбой не будет теперь делать слишком уж сильные подачи. Он же дал Тэлли возможность отбить один мяч, может, и мне позволит… Я занял позицию, а в ушах у меня раздавались вопли тысяч сходящих с ума болельщиков «Кардиналз», скандирующих мое имя. Стадион - битком, Харри Карай орет в микрофон… но тут я посмотрел на Ковбоя, стоявшего в тридцати футах от меня, и сердце у меня замерло. Он не улыбался, ничего подобного. Он держал бейсбольный мяч обеими руками и смотрел на меня так, словно собирался мне голову снести своей подачей.
