Я старательно пригибался, пробираясь сквозь густые заросли гумая, покрывавшие весь край поля. Мы, фермеры, ненавидели этот сорняк, но сейчас впервые в жизни я был ему очень благодарен. Мне хотелось ускорить шаг, даже броситься бегом прямо по дороге и как можно скорее добраться до дома. Но я сильно боялся и еле передвигал ноги. Страх и усталость одолевали меня, временами я просто не мог идти. Прошла целая вечность, прежде чем я разглядел очертания нашего дома и амбара. Я осмотрел дорогу впереди, уверенный, что Ковбой прячется где-то поблизости, обеспечивая себе тыл и фланги. Я пытался не думать о Хэнке. Я был слишком озабочен тем, чтобы добраться до дому.
Когда я остановился, чтобы перевести дух, то уловил несомненный запах мексиканца. Они редко мылись, и после нескольких дней сбора хлопка от них начинало очень характерно разить.
Запах быстро исчез, и через минуту или две, с трудом отдышавшись, я уже начал думать, что он мне просто почудился. Однако, решив не рисковать, я снова отошел поглубже в заросли хлопка Джетеров и медленно направился к востоку, продираясь сквозь ряды хлопчатника, но не производя никакого шума. И когда увидел белые крыши палаток в лагере Спруилов, то понял, что уже почти добрался до дома.
Что мне теперь рассказать о Хэнке? Правду, и ничего кроме. Я и так уже знал слишком много тайн. Еще для одной уже места не было, особенно для такой мрачной. Сейчас я заберусь обратно в комнату Рики и попытаюсь немного поспать, а утром, когда отец пойдет за яйцами и молоком, все ему расскажу. О каждом шаге, о каждом движении, о каждом ударе ножом - отец узнает все. И они с Паппи поедут в город, чтобы сообщить об убийстве Стику Пауэрсу, и Ковбоя посадят в тюрьму еще до ленча. А потом повесят, видимо, еще до Рождества.
Хэнк был мертв. Ковбой будет в тюрьме. Спруилы соберут свои манатки и уедут, но это мне было безразлично. У меня не было никакого желания еще раз видеть кого-либо из Спруилов, даже Тэлли. Я хотел, чтобы все они убрались с нашей фермы и из нашей жизни.
Еще я хотел, чтобы Рики вернулся домой и чтобы Летчеры тоже уехали. Тогда все у нас снова будет в полном порядке.
Мне осталось только быстро пробежать до нашей передней веранды, и я решил, что пора. Нервы у меня были вымотаны, терпение кончилось. Я уже несколько часов прятался и здорово устал от этого. Я пробрался к самому краю хлопкового поля, перешагнул через канаву и ступил на дорогу. Низко пригнувшись, я секунду прислушивался, а потом рванул вперед. Через два, может, три шага сзади раздался какой-то звук, и чья-то рука схватила меня за ноги. Я упал. Ковбой навалился сверху, поставив колено мне на грудь и держа лезвие своего ножа в дюйме от моего носа. Его глаза сверкали. «Тихо!» - прошипел он.
Оба мы тяжело дышали и истекали потом; от него мерзко пахло - никаких сомнений, это был тот самый запах, что я почуял пару минут назад. Я перестал барахтаться и стиснул зубы. Его колено больно давило мне на грудь.
– На реке был? - спросил он.
Я отрицательно замотал головой. Пот с него капал мне прямо на лицо, от него жгло глаза. Он чуть качнул лезвием, как будто я его мог не заметить.
– А где ж ты был?
Я снова замотал головой - говорить я не мог. И тут понял, что меня всего трясет, все тело содрогалось от страха.
Когда он понял, что я не в состоянии произнести ни слова, он постучал кончиком лезвия мне по лбу.
– Скажешь хоть слово о том, что видел нынче, и я зарежу твою мать! - медленно произнес он. Его глаза при этом сказали больше, чем его слова. - Зарежу! Понял?
Я яростно закивал. Он встал и зашагал прочь, быстро исчезнув в темноте и оставив меня валяться на дороге, в пыли и грязи. Я заплакал и пополз в сторону. И сумел добраться до нашего пикапа, прежде чем потерял сознание.
* * *
Утром меня обнаружили под кроватью в спальне родителей. Поднялся ужасный шум: родители орали на меня и все время расспрашивали обо всем - о грязной одежде, о кровавых царапинах на руках, почему это я сплю под их кроватью и так далее. Я воспользовался этим и успел сочинить целую историю: якобы мне приснился ужасный сон, что Хэнк утонул! И я пошел проверить, так ли это на самом деле.
– Ты ходил во сне! - сказала мама недоверчиво, и я тут же ухватился за эту мысль.
– Ага, наверное, - сказал я и закивал. В голове у меня все перемешалось - я смертельно устал и напуган был тоже до смерти, так что даже не понимал, произошло ли то, что я увидел на реке, в реальности или это действительно мне всего лишь приснилось. И меня бросало в ужас при мысли о новой встрече с Ковбоем.
– С Рики тоже такое бывало, - заметила Бабка из коридора. - Я его однажды отловила возле силосной ямы.
Ее замечание всех немного успокоило. Меня отвели в кухню и усадили за стол. Мама пыталась меня отчистить от грязи, а Бабка тем временем занималась порезами от гумая на моих руках. Мужчины, убедившись, что все приходит в норму, отправились собирать яйца и доить корову.
Мощная гроза разразилась как раз в тот момент, когда мы сели завтракать. Ее грохот был для меня огромным облегчением: еще несколько часов нам не надо будет ехать в поле, и я пока что не увижу Ковбоя.
Все смотрели на меня, пока я ел. В какой-то момент я решил их успокоить.
– Да я в полном порядке, - сообщил я им.
Дождь тяжело лупил по крыше, заглушая разговор, так что мы ели в молчании. Мужчины беспокоились о хлопке, женщины беспокоились обо мне.
На меня же свалилось столько всякого беспокойства, что хватило бы на всех нас.
– Можно, я потом доем? - спросил я, чуть отодвигая тарелку. - Очень спать хочется…
Мама решила, что мне действительно лучше лечь в постель и спать, сколько будет нужно. Пока женщины убирали со стола, я подошел к маме и шепотом попросил ее полежать со мной. Конечно, она согласилась.
Она уснула раньше меня. Мы с ней легли в их с отцом постель; в их спальне было полутемно, все еще прохладно, и я чувствовал себя в полной безопасности, слушая шум дождя и голоса наших мужчин, все еще пивших кофе на кухне, совсем недалеко.
Мне хотелось, чтобы дождь продолжался вечно. Тогда и мексиканцы, и Спруилы уедут. Ковбоя тоже увезут обратно туда, где он может резать и пырять своим ножом всех, кого угодно, и я об этом и знать-то не буду. А на следующее лето, когда все начнут строить планы насчет уборки нового урожая, я уж как-нибудь добьюсь, чтобы Мигель и его банда больше в нашем округе не появлялись.
Мне хотелось, чтобы мама всегда была рядом, а отец где-нибудь поблизости. Мне хотелось спать, но когда я закрыл глаза, то тут же увидел Хэнка и Ковбоя на мосту. Мне вдруг страшно захотелось, чтобы Хэнк оказался все там же, в лагере Спруилов, копался бы там в поисках оставшегося хлебца и, как раньше, швырялся бы по ночам камнями в амбар. Тогда все, что случилось, окажется просто дурным сном.
Глава 26
Весь день я не отходил от мамы, уже после того, как гроза прошла, после ленча, после того, как все остальные отправились в поле, а мы остались дома. Родители о чем-то пошептались, отец нахмурился, но мама настояла на своем. Бывают такие моменты, когда маленьким мальчикам просто необходимо побыть с матерью. А я боялся даже выпустить ее из виду.
