Книга Фильма пятая. Фильма шестая, страница 37. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фильма пятая. Фильма шестая»

Cтраница 37

Поручик замигал. Мозги у него работали неплохо.

– Уже забыл. – И, понизив голос. – Что, наступать будут? Прямо тут?

Жилин его не слушал, он хотел отыграться на этом тюфяке за недавнее унижение.

– Вы уже в пяти минутах от военно-полевого, – зашипел он. – Ясно?

– Да что я такого сделал?!

– У вас шестьдесят минут на то, чтобы собраться и сдать дела. Немедленно отправляйтесь в штаб фронта, к подполковнику князю Козловскому. Ему о вас протелефонируют.

Интендант побледнел. Потом снова порозовел. Ход его быстрых мыслей был таков: «Если наступление, то чем дальше отсюда, тем лучше».

– Через час проверю. Если не отбыли – отправлю под конвоем, – пригрозил контрразведчик.

 

Сорок пять минут спустя запыхавшийся Аничкин, уже с чемоданом, заскочил к себе в отдел забрать из стола личные принадлежности. До Русиновки он домчал на попутном грузовике, начальству сказал лишь, что срочно вызван в штаб фронта. Настроение у интенданта делалось все лучше. В конце концов ничего ужасного он не натворил, а если ради секретности его желают упечь в карантин, он не против. Хоть до конца войны, ради Бога.

Хозяйственный отдел 74-ой дивизии располагался в здании волостной ссудной кассы, одноэтажном доме с железной крышей. Как все остальные помещения, занятые штабными подразделениями, всё здесь сверкало и сияло. Служба в Русиновке у бывших блюстителей столичной чистоты почиталась величайшим счастьем, и те, кто попадал в это тихое место, разбивались в лепешку, только бы остаться при штабе. Степенные, животастые солдаты, все сплошь либо бородатые (это были дворники), либо с большущими бакенбардами (швейцары), с утра до вечера драили медные ручки, полировали и вощили до блеска дощатые полы, красили стены, белили потолки. Ни в какой гвардейской казарме, хоть бы даже в аракчеевские времена, еще не бывало столь ослепительного порядка.

Все же не без печали оглядел Аничкин большую комнату, в которой провоевал несколько тихих месяцев. Где еще столы будут расставлены в геометрически безупречном ордере? Где так любовно вычертят многочисленные графики и пособия по мудреному интендантскому делу, все эти «Предельные цены закупки мяса у населения», «Сортировки фуража», «Расчеты фронтовых надбавок для обер-офицеров» и прочее?

Поручик наскоро выгреб из стола свое имущество: цветные карандаши, линейки, огромную по военному времени редкость – немецкие красные чернила.

За соседним столом сидел прапорщик Петренко, ведавший банно-прачечным хозяйством. Человек он был славный, добродушный, и на вид приятен: хорошие уютные усы подковой, ямочка на подбородке, запах душистого самосада. Грех с таким не попрощаться.

Начальник, чей стол был установлен на возвышении, частных разговоров в присутствии не дозволял. Поэтому Аничкин дождался, когда полковник станет диктовать писарю-ремингтонисту какую-то бумагу, и шепотом сказал:

– Ну, Афанасий Никитич, прощайте. Убываю.

– Шо так? – не слишком удивился Петренко (он был из Житомира, выговаривал слова на малороссийский лад). – Неужто отпуск дали?

– Как же, дождешься от них. И вам не дадут, теперь уж точно. – Поручик нагнулся ближе. – Наступление у нас будет. Я на переднем крае командира корпуса видел, и с ним еще трех генералов. Так что держитесь. Буду за вас Бога молить.

– Наступление так наступление, наше дело маленькое, – равнодушно молвил прапорщик, водя карандашом по ведомости. – А вам, Северьян Антонович, счастливого пути и хорошей должности.

После того как Аничкин отбыл, банно-прачечный прапорщик просидел над ведомостью совсем недолго. Задумался что-то, заерзал. Подошел к полковнику, сказал, что надобно проверить, как работают новые вошебойки.

– Ну так идите и проверьте. Я что ль за вас буду вшей истреблять? – раздраженно сказал начальник.

Ну, Петренко и пошел. По роду занятий ему часто приходилось отлучаться.

В банно-прачечном

Дивизионная прачечная соответствовала своему названию лишь частично. Обстирывали здесь только офицеров штаба, да и то в порядке личной любезности славного Афанасия Никитича, а вообще-то сей важный санитарный объект предназначался для задачи более ответственной: истреблял из обмундирования паразитов, грозящих личному составу сыпным тифом. Недавно поступили новые модернизированные котлы, сразу окрещенные «вошебойками». Их испытывала команда солдат под предводительством пожилого фельдфебеля.

На свежей весенней травке в три параллельных ряда, как по линейке, было разложено исподнее белье.

– Ну шо, Савчук? – спросил прапорщик, садясь на корточки и щупая подштанники. – Ишь ты, она и стирает недурно. Белые-то какие.

– Энта обстоятельней прежней, – признал фельдфебель, пряча за спину цигарку – он как раз собирался со вкусом подымить. – Хотя и та была ничего себе.

Вошебойки в прачечной проверяли уже третью неделю – неторопливо, со вкусом. Дело было хорошее, чистое, а торопиться особенно некуда.

– Э, брат, что это ты весь двор захламил? – Петренко распрямился, поглядел вокруг. – Лошадь проскачет, копытом в лужу топнет – белье забрызгает.

– Завсегда так ложили, Афанасий Никитич.

– «Завсегда». А сегодня переложи. Видишь, солнышком грязюку растопило. Вот эти поперек нехай будут, – показал прапорщик на средний ряд сохнущего белья. – И места меньше займет, и не запачкается. Старый солдат, сам соображать должен.

Фельдфебель заворчал:

– А завтра сызнова велите по-старому ложить? Лучше бы рогожу достали, постелить. От травы вон зеленится всё.

– Ничего, солдату в этих подштанниках не на танцы ходить. Давай-давай, перекладывай.

Савчук пошел распорядиться, бормоча:

– Удумал, сам не знает чего…

Новый помощник

Ну что, казалось бы, за фигура пехотный подпоручик? Крохотный винтик в гигантском механизме целого фронта. Однако на Алексея сейчас работало всё управление. Никогда еще он не чувствовал себя персоной до такой степени значительной. Довольно было нескольких слов по телефону, и штабс-капитан Жилин исчез, будто скверный сон, а еще через пару часов в распоряжение Романова примчался на мотоцикле новый помощник. Заодно доставил приказ о назначении подпоручика временно исправляющим должность начальника дивизионного отделения контрразведки. Это должно было упростить выполнение порученного дела.

Новый помощник был с одной звездочкой и выглядел так, словно едва сошел с гимназической скамьи. Так оно почти и было. Прапорщик Калинкин только что окончил ускоренные шестимесячные курсы, где в прошлом году отучился и Алеша. Но за этот год многое в армии переменилось. Раньше на курсы контрразведчиков не брали мальчишек безо всякого военного опыта. Но в недоброй памяти 1915-ом армия понесла столь тяжкие потери в командном составе младшего и среднего звена, что пришлось пересмотреть всю концепцию офицерского корпуса. Никогда больше это сословие не будет являться белой костью, замкнутой кастой Российской империи. Наскоро созданные курсы и школы тысячами выпускали на фронт свежеиспеченных прапорщиков из числа вчерашних студентов, унтеров, а то и гимназистов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация