Наконец он проговорил вслух то, что мучило его все эти
месяцы. Князь только крякнул.
– Ты что несешь? Если б ты разнюнился, то Калинкин бы сгинул
попусту. А вместе с ним пропали бы и ты, и доверенное тебе дело! Нельзя нам
нюниться. Это двадцатый век, Лешенька! Времена плаща и шпаги остались в
прошлом! Хотя, уверен, и тогда не шибко миндальничали. Это нам Дюма со
Стендалем всяких красивостей напридумывали. Во все эпохи сила на земле ломила
силу, а жалость – это для небес. Так было и при мушкетерах, и при Бонапарте.
Вся разница в нуликах.
– В каких нуликах?
– Которые сзади приписываются. При мушкетерах на кону были
тысячи жизней, при Бонапарте десятки тысяч. А сейчас математика другая. Вот
гляди. – Князь сложил ковшиком руку. – Здесь жизнь Васи Калинкина. Много весит?
Подпоручик с вызовом сказал:
– Очень много!
– Согласен. – Лавр так же сложил вторую ладонь. – А теперь
кладем сюда, во-первых, мильон убитых и раненых австрийцев. Потом четыреста
тысяч пленных. – Он снова кивнул на дорогу. – И, наконец, самое главное. После
поражений прошлого года Россию все со счетов списали – и союзники, и враги. А
теперь наш флаг снова реет гордо! Мы поднялись, как феникс из пепла! Такой
сокрушительной победы на этой войне – величайшей войне в мировой истории – ни у
кого еще не было!
После каждого нового аргумента вторая рука опускалась ниже.
В конце концов воображаемая чаша совсем перевесила маленькую жизнь
девятнадцатилетнего прапорщика.
Смотрел Романов на эту наглядную демонстрацию, и вроде как
становилось легче. Он даже позволил себе краешком глаза покоситься на славный
орден, который зря никому не дают.
А все же в душе что-то треснуло. Похоже, навсегда. Обратно
уже не склеится.
Конецъ шестой фильмы
ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТЪ
ХРОНИКА
Совещание главкомов
Государь в Ставке…
Наблюдение за противником в бинокли…
…И в перископы
Так громче, музыка, играй победу!
